Правда, кое-какие документы сохранились, и можно предположить, что именно хранилось в тех досье. После поездки члена политбюро по стране в госбезопасность поступал рапорт. В нем было описано все, в том числе такие интимные детали, которые легко могли стать поводом для освобождения от работы. Партийные руководители тоже люди: вдали от семьи и бдительного ока коллег они, расслабившись, что-то себе позволяли, а сотрудники охраны заботливо все фиксировали и докладывали начальству.

Когда товарищи избавлялись уже от Маленкова, всплыла тема бериевских досье.

В 1953 году президиум ЦК поручил Шаталину выяснить, какие именно документы хранил Берия. Сейфы Берии и Кобулова в Министерстве внутренних дел вскрыл генеральный прокурор СССР Руденко. Его подчиненные переписали все документы и сдали их в архив. Вопросов ни у кого не осталось.

1 июля представитель прокуратуры и двое сотрудников ЦК вскрыли сейф Берии в его кремлевском кабинете. Осмотрели ящики письменного стола и книжные шкафы. Доложили Шаталину: «Документы, книги и предметы, имеющие значение для дела, в упакованном виде переданы т. Суханову Д.Н.».

Дмитрий Суханов заведовал канцелярией Маленкова, его в аппарате не любили и в 1956 году посадили, после чего стали выяснять судьбу бериевских бумаг.

Заведующий отделом административных органов ЦК Афанасий Лукьянович Дедов рассказал, что среди документов из сейфа Берии нашли собственноручные показания Ежова о роли Маленкова в большой чистке. Ежов написал это, когда его уже сняли с должности наркома внутренних дел и он ждал ареста.

Дедов показания Ежова прочитал. Отдал Шаталину. Шаталин позвонил Суханову, объяснил, что у него в руках. Тот сказал:

— Хорошо, присылайте.

Поинтересовался у шефа:

— Как поступить с этими документами?

Маленков пожал плечами:

— Да об этом все знают.

Суханов напомнил, что члены президиума ЦК договорились от всех компрометирующих материалов избавиться, и предложил:

— Может быть, уничтожить?

Маленков решил иначе:

— Как вы там будете уничтожать, дайте я возьму их с собой.

Больше показания Ежова никто не видел…

28 июня в камере Берия написал записку, адресованную Маленкову. Он явно еще не осознал, что произошло, и что его ждет:

«Дорогой Георгий!

Я был уверен, что из той большой критики на президиуме я сделаю все необходимые для себя выводы и буду полезен в коллективе. Но ЦК решил иначе, считаю, что ЦК поступил правильно. Считаю необходимым сказать, что всегда был беспредельно предан партии Ленина-Сталина — своей родине… Работая в Грузии, в Закавказье, в Москве — МВД, Совете Министров СССР и вновь в МВД — все, что мог, отдавал работе. Старался подбирать кадры по деловым качествам, принципиальных, преданных нашей партии товарищей…

Прошу товарищей Маленкова Георгия, Молотова Вячеслава, Ворошилова Клементия, Хрущева Никиту, Кагановича Лазаря, Булганина Николая, Микояна Анастаса и других — пусть простят, если что и было за эти пятнадцать лет большой и напряженной совместной работы. Дорогие товарищи, желаю всем вам больших успехов за дело Ленина-Сталина, за единство и монолитность нашей партии, за расцвет нашей Славной Родины.