— Как разберешь?
— А так. И ты и я знаем, кто имеет право решения принимать. И решать что к чему — не нам, нам исполнять только. Нам приказали — мы исполнили. Все!
Огарков подумал, потом сбавил тон
— Расплылся я что-то.
— Расплылся. Решай. Я не хуже тебя знаю, что делается. Но решать — ему можно верить, а кому нет — дело не наше. Что тебя съели, что меня. Что тебя вернули, что меня. Все что мы можем сделать — мы должны сделать. А если что… то и поступать будем, по обстоятельствам, как честь и оперативная обстановка подскажут. Согласен?
— Согласен… — сказал маршал Огарков, и потом добавил уже тверже — согласен.
— Вот и хорошо. А чая бы где неплохо раздобыть.
— Обойдемся. В столовку зайдем на обратном пути.
— Да? Ну тогда — я тебя слушаю. Откуда вся эта беда взялась…
Огарков встал, прошелся по кабинету, словно вымеряя его шагами. Напряжение не рассеивалось — оно нарастало.
— Ты ведь уже понял — где?
— Не дурак. К нефти идем…
— К ней самой. К черной жиже, к крови государств. Ох и жарко там будет, не в переносном смысле, а в самом что ни на есть прямом…
— Не привыкать. Так что?
— При бровастом еще делали. Сверхсекретная группа.
— А подробнее.
— Подробнее. Ты помнишь сороковой объект?
— Нет.
— Замаскированный командный пункт высшего уровня. Даже лучше, чем здесь. С душой строили… больше ста метров заглубление. Под него, под план.
— А этот — откуда знает?
— Этот… он же первым в Азербайджане был. Не мог не знать. Он стройку обеспечивал… да и много чего другого…
— Что — другого?
— Он до этого был председателем КГБ республики. По заведенной традиции республиканские КГБ специализировались на какой-то стране… ну, желательно чтобы с языками там нормально было… Они — на этой стране специализировались.
— Иран…
— Он самый. План по нему был. Потом оттуда — бросок дальше, прежде всего — на Аравийской полуостров. Бровастый зеленый свет давал… много чего под это сделали. А план был — до мелочей.
— А потом что? Отменили?
— Какое… Андропов… Он все сломал. Все что смог сделал — чтобы не делать.
— Как?
— А как ты думаешь мы в Афган влезли? У Андропова были возможности — и материалы от его резидентуры, от советника — шли напрямую в ЦК. Табеев[38], который при Амине был — квасил часто, из него посол… хам хамом, больше и сказать нечего. Потом, когда довелось ознакомиться и сравнить с тем что наша резидентура давала — за голову схватились. Да поздно уже.
— А Андропову то зачем было?
— Вот и спроси. Мутный человек был, очень мутный. И опасный. А этот… на его стороне тогда был, вот я ему и не доверяю…
— Так шаха тогда — мы?
— Да нет… Просто мы просчитали. Что когда где — годом больше, годом меньше — какая разница. Все равно — без вариантов, мы там сразу только в первом эшелоне общевойсковую армию разворачивали. И не сказать, что неправы — власти то там не было. А потом… американцам оставалось только бомбить. Нас. Потому что там уже — ничего не сделаешь. Просто не успеешь.
— И что потом?
— Потом просрали все. Был момент, когда дивизии — к аэродромам взлета вышли. Помнишь, американцы тогда туда высадились?
— За заложниками?