– Но ты ведь пойдешь, если позову?

– Конечно, нет, – выпаливаю с жаром. Вздыхаю, цокаю языком и против воли добавляю: – Возможно. Если буду уверена, что там мы будем лишь вдвоем.

Взгляд Градского вмиг темнеет. Заставляя меня еще сильнее волноваться и беспорядочно хватать воздух, нагло ломится в душу.

– Мой дом в твоем распоряжении, Маруся.

От необходимости отвечать меня избавляет приглашение к столу. Мы, как и положено, оказываемся по разные стороны от молодых. Вроде и рядышком, но контакт обрывается. Я заметно успокаиваюсь и практически счастливо выдыхаю. Практически, потому что моментально ощущаю тоску.

Первый тост с пожеланиями гостям берет на себя глава свежеобразовавшейся семьи Селивановых. Все заметно расслабляются, выпивают и налегают на закуску. Я тоже успеваю прикончить целый бокал шампанского и утолить сосущий к трем часам голод.

А потом слово берет Ярик. И все, я больше ничего потреблять не хочу.

– Что сказать, друзья? Первый пошел, – так хулигански улыбается, что невозможно не сделать того же. Откровенно любуюсь им. – Не скажу, что наша бестбанда понесла потери, – смеется, и гости за ним. – Семья – это круто. Это определенно самое важное. От души желаю вам счастья, – делает паузу, чтобы нетерпеливые гости поддержали возгласами и выкриками. –  Ну и, конечно… – смотрит на меня, – без «горько» не бывает сладкой свадьбы. Горько молодым!

Только после этого соображаю, что, стоит гостям разогреться и раскрепоститься, то же ждет и нас с Яриком, как свидетелей.

Боже…

21

Мария

Во время первого танца молодых Аня умудряется сообщить новоиспеченному мужу о своем положении, а он мгновение спустя проорать об этом всем гостям. Их эмоции настолько трогают, дух захватывает. Я смеюсь, а на глазах слезы наворачиваются. Рискую разрыдаться на виду у всех. Обмахиваясь руками, по привычке в сторону папы направляюсь. Не добираюсь, Ярик перехватывает.

– Ты снова не туда пошла, Маруся. Учить и учить, – придерживая за талию, подталкивает на танцпол. Обнимая, привлекает к груди.

Проморгавшись, поднимаю к нему лицо.

Я, конечно, догадываюсь, к чему ведет это замечание, и все же не могу не поинтересоваться чуть взвинченным тоном:

– В смысле?

– Взрослая девочка, а все дорогу путаешь. Петляешь. Забываешь, где твое место.

– И где же?

– Рядом со мной, – тон меняется, становясь эксклюзивно Градским – самоуверенным и бескомпромиссным.

– Ярик… – выдыхаю и стопорюсь, понимая, что возразить нечем.

Мотаю головой и опускаю взгляд.

Нежная медленная композиция вытягивает на площадку все больше людей, и вскоре мы с Градским оказываемся в окружении нескольких десятков пар.

– Давай, – проводит ладонью по спине. – У тебя пара минут, чтобы расслабиться.

Он прижимает меня ближе, мягко и плавно ведет. Ощущаю силу мужского тела, его возбуждение и напряжение. Как тут расслабишься?

– А потом что? – вскидывая взгляд, пытаюсь отвлечься на разговор.

– Потом заведенная толпа разложит в зале настоящую вакханалию.

– А мы… – это должен быть вопрос.

Не получается вести непринужденную беседу. От близости Ярика, каждого ненавязчивого, но выверенного движения, под моей кожей словно раскаленная лава растекается. Согревает бурлящим томлением все мое промерзшее и одинокое существо.