— Э-эй! Ты слушай до конца, имей терпение и не перебивай, — Саид вдруг вспомнил о своей кавказской национальности, а то перед этим демонстрировал явную приверженность одесскому выговору.

Я кивнул и изобразил зашивание рта.

— Выпросили мы пушку у десантников, приспособили барабан с отстрелом песка назад. Вот тут морячки и сделали нам полную предъяву, забрали пушечку и на пулемётный станок её присобачили — им, видите ли самим такая нужна, потому что требуется чем-то весомым работать по защищённым целям вроде ДЗОТов с расстояний около километра. Э-эй! Не перебивай, — спохватился он видя, как я набираю в грудь воздуха для очередного вопроса. — Вчетвером носят за носилочные ручки, а людей из-под выхлопа убирают. И станок заменили на разножку такую, вроде складной табуретки, потому что отдача совсем крошечная.

Помчались они в Одессу-маму, просить ещё — а нетути! Тех Барановок оставалось на складах кот наплакал, почти все на катера ушли. И снарядов к ним, считай, совсем мало. Но принцип понятен. И решили ребята сразу перейти на семьдесят шесть миллиметров — нынче это распространённый калибр. Но тут опять засада — негде взять для неё стволов. В Одессе такого оборудования не нашлось, чтобы нарезы нарезать, а пушек им никто не даст, даже самых древних — их давно уже все до полного выгреба разобрали и вокруг города установили.

Зато сами снаряды в городе уже выпускают, и ещё миномёты восьмидесятидвухмиллиметровые делают. Нет, ну ты что, не знаешь одесситов — да тут почти всё, что требуется для снабжения армии, уже сами изготавливают. Даже патроны готовы вручную набивать, потому что не любят, когда ими чужие командуют… румыны, то есть.

Так вот — трёхдюймовый снаряд в миномётный ствол лезет и даже не так уж сильно в нём болтается. Осталось насадить пояски потолще и придумать, как без нарезов придать ему вращение в полёте. Не сильно — чтобы всего километр пролетел без кувырканий. Представь себе — ничего они не придумали. Поэтому поступили грубо, можно сказать, не по-европейски. Присобачили к хвостовику стержень, как у старинных китайских ракет. Прямо туда, куда полагается трассер ввинчивать, по той же самой резьбе и вогнали. И оно заработало. До полутора километров снаряд летит носом вперёд, а дальше и не сильно нужно — они всё равно не попадают в амбразуру. Хоть и с оптическим прицелом от винтовки. Но с одного барабана цель поражают уверенно.

— Э-э-э… — не выдержал полковник Петров. Так стержень-то нужен длинный. Как он в гильзу-то помещается?

— В барабан, нет у нас гильз. Да, конец погружен в песок. Немного неудобно при снаряжании, но это же не под вражеским огнём делается. Приспособились.

— Погоди, — на сей раз не утерпел уже я. Какой может быть трассер в шрапнельном снаряде?

— Никакого, — согласился Саид. — Кувыркаются в полёте, только шум стоит. Но ведь лететь-то им до подрыва не больше сотни метров. Зато их даже лучше видно — можно поправки в прицеливание вносить.

— Видно? Снаряды в полёте? — полковник чуть не подпрыгнул.

— А что тут удивительного? У них скорость всего вдвое больше, чем у самолёта. Метров триста в секунду. Хорь полтораста делает.