— Вот. Возьми его в ученики при мне. Я хочу знать, что он в безопасности.

— Безопасности в этом мире нет. Но я клянусь своей силой, что сделаю все, чтоб оградить его от императорской мести! — с трудом вытолкнул я сквозь вдруг почему-то пересохшее горло. — Ратек дель Шаррант, ты согласен быть моим учеником?

— Согласен. — Было видно, что ребенок едва удерживает слезы, и, если бы не фамильная гордость, он сейчас захлебывался бы в плаче.

— Я готова. — Кира склонила голову и ласковым жестом взъерошила волосы на голове сына. — Иди домой, сынок. Тебе не стоит это видеть.

Ратек послушно, перебарывая себя, отпустил ее руку и побрел в сторону дворца. Однако за ближайшим деревом он остановился и, присев, стал из-за ствола наблюдать за нами. Кира не заметила этого маневра, а я не стал ей говорить. Парень имел право. Право видеть, знать и, быть может, когда-нибудь отомстить.

— Вот и все. — Кира присела рядом со мной.

Она была в белом платье, так похожем на то… Я усилием воли отогнал непрошеные воспоминания.

— Это не будет больно? — Она доверчиво заглянула мне в глаза.

— Нет. Смотри, у меня для тебя есть подарок. — Я достал асфодель, ничуть не примявшийся и не увядший за время поездки, и протянул ей его.

— Какой красивый. — Она поднесла его к лицу, глубоко вдыхая смертоносный аромат. — Как он пахнет! Ты всегда дарил мне цветы. И сейчас. Что это? Почему ты не дарил мне таких цветов раньше? — Ее лицо стремительно бледнело, яд начал свою работу, но она пока не замечала этого.

— Это асфодель.

— Ваш гербовый цветок? Я думала, что это сказки!

— Как видишь, нет. — Я выдавил из себя усмешку.

Лицо Киры стремительно теряло все краски жизни, а руки бессильно обвисли.

— Спасибо, — прошептала она. — Позаботься о Ратеке. Это действительно не больно и даже приятно. Спасибо, Ви… — Глаза ее сомкнулись, и я подхватил обмякшее тело.

Из руки Киры выскользнул увядший, потемневший цветок и, ударившись о землю, разбился легким облачком праха. Тело ее медленно расплывалось легким туманом и вскоре растворилось в прозрачном воздухе. Никто и никогда, ни бог, ни демон, ни самый искусный некромант Цитадели теперь не сможет потревожить ее душу. Званые гости Вечной Леди, ее личная свита, неприкосновенны для земных забот!

Я встал и бросил последний взгляд на камень, на котором еще минуту назад сидела единственная из женщин, которая могла сказать о себе, что ее любил мертвитель.

— Пойдем, — окликнул я своего нового ученика. — Нам пора.

Он вышел из-за дерева и несмело подошел ко мне.

— Скажи… те, учитель. Ей ТАМ будет хорошо? — не сводя взгляда с того же камня, на который смотрел и я, спросил он.

— Да. Клянусь тебе в этом. Как некромант и как потомок Края, сына Смерти, клянусь. За чертой ей будет хорошо!

Для кого я это говорил? Для него или же, может быть, для себя? Не знаю.

— Тогда пойдем. — Узкая ладошка доверчиво протиснулась в мою.

В груди вдруг что-то взорвалось, и я вдруг с оглушающей ясностью осознал, что свободен. Свободен от присяги и любых клятв и обещаний. Любых, кроме одного. Я буду беречь сына Киры, беречь любой ценой, и, даже если Вечная Леди, моя прародительница, вдруг явится за ним лично, я найду способ обмануть эту старую суку!