Мотоциклисты выпускали ленту за лентой, едва успевая менять раскаленные стволы. Удары пуль иногда прошивали брустверы неглубоких окопов и наносили тяжелые ранения бойцам.

Кое-кто, не выдержав, поднимался и вел огонь из автоматов. В смельчаков сразу же неслись трассы, пули попадали в голову, плечи, выбивая из рук оружие. Напарник бронебойщика Савелия Шугаева свернулся клубком, закрыв ладонями лицо. Их спасал сравнительно глубокий окоп, вырытый по настоянию опытного сержанта.

Затем началась атака. Впереди на скорости шло штурмовое орудие («штурмгешютце», или «штуга», как их часто называли) и вело огонь из 75-миллиметровой пушки. Уступом двигались, слегка отставая, все три бронетранспортера. Крупнокалиберные пулеметы молотили гулко, как в пустое ведро. Скорострельные МГ-42, выпуская двадцать пуль в секунду, выстилали клубящуюся полосу пыли, взбитой земли, срезанных кустов.

– Наша очередь, – толкнул напарника Савелий Шугаев, поднимая на бруствер громоздкое противотанковое ружье.

Открыли огонь «сорокапятки». Они сразу повредили один из бронетранспортеров. Все три машины попятились назад, не прекращая огня. Возможно, их целью было обнаружить противотанковые пушки. «Штуга» зигзагами шла вперед, стреляя на ходу. По вспышкам «сорокапяток» били минометы.

Экипаж штурмового орудия переоценил свои возможности. Командир «штуги» полагал, что в месиве взрывов, взлетающего песка и обломков деревьев ответный огонь русских будет неточным. Возможно, расчеты легких пушек уже разбежались. Собственную решимость поддерживал частый огонь 75-миллиметровки и длинные очереди курсового пулемета.

Расчетам «сорокапяток» приходилось туго. У одной пушки выбило колесо, отбросило в сторону смятое тело наводчика. Подносчик снарядов застыл на месте, не зная, что делать дальше. Заряжающий ворочался возле воронки, не в силах подняться.

– Давай снаряд! – крикнул парню командир орудия. – Шевелись! Заряжать умеешь?

– Умею.

– Ну, вот и будем вдвоем управляться.

Снаряд отрикошетил от лобовой брони «штуги». Второй выбил сноп искр и снес с борта запасное колесо. Смятая железяка отлетела на два десятка шагов, заставив шарахнуться в сторону бегущих в атаку полицаев. Расчет командира батареи Бурлакова вложил подкалиберный снаряд в лобовую броню «штуги».

Раскаленная вольфрамовая головка прошла через тело наводчика, пробила стенку боевого отделения и воспламенила двигатель. Машина замерла, из-под жалюзи вырывались огненные языки.

В любую минуту мог сдетонировать боекомплект, полсотни осколочно-фугасных снарядов. Распахнув люки, из горящей машины успели выскочить два человека. Затем последовал взрыв, вспучивший крышу рубки. Огонь, вырвавшись на свободу, освещал все вокруг яркими скрученными жгутами бензинового пламени.

Перекошенная «сорокапятка» послала снаряд в тяжелый бронетранспортер «Ганомаг». Командир расчета целился в покатый лоб, надеясь вывести из строя крупнокалиберный пулемет. Точного выстрела не получилось, а сверху упала мина, добив остатки артиллерийского расчета.

Савелий Шугаев тоже стрелял в бронетранспортер. Возможно, попал, но приближалась другая опасность. Полицейские в черных куртках и кепи были уже в ста шагах от позиции.