Другое дело – замполиты и особисты. Вот уж где атланты и, не побоюсь этого слова, кариатиды, держащие на своих плечах оставшиеся девяносто пять процентов скуки от положенной всему экипажу нормы! Девяносто суток (не дней, я подчёркиваю) ничего не делать и не иметь возможности даже выйти за пределы сильно ограниченного пространства с целью погулять по листве ногами до ларька за пивом – это не каждому по силам, поверьте. Стало вам их жалко к этому моменту повествования? Вот и мне нет.

Особист наш был не из породистых чекистов, а перебежчик из механоидов, чья карьера показалась ему недостаточно перспективной, и ступени её, обильно смазанные потом, соплями и солидолом, ну вот абсолютно не привлекали подошвы его ботинок. Кроме того, механик – это штатный виновник всего на корабле: у связистов нет связи – механики питание не тем боком подают; у штурманов лаг врёт – механики не так его отвалили; разведчик проворонил «Орион» – механики гидравлики мало на выдвижное подали; котлеты подгорели – механики не так на них посмотрели… И так далее, до бесконечности. Не каждый сможет это выдержать без мозолей определённого размера на определённых местах типа жопы и души.

Окончив ускоренные чекистские курсы по пыткам и расстановке сетей, особист вышел в первую свою автономию для практического закрепления навыков и полировки своих умений на личном составе.

– Ха! – сказала обрадованная Скука. – Ну посмотрим, кто кого!

Продержался чекист недолго: ответив на все стандартные вопросы: «А пистолетик у тебя есть?»; «А как ты бунт усмирять будешь?»; «А кунг-фу тебя обучали?»; «А патронов сколько? На всех или с запасом?»; «А на себя есть пуля, если что?», отоспавшись за пять лет обучения и на десять лет вперёд, отъевшись и напившись чаёв до тошноты, он почувствовал, что хребет его трещит и гнётся под навалившейся тоской, и надо срочно что-то с этим делать, чтоб не испортить окончательно свой внешний вид сколиозом на всю оставшуюся жизнь.

Здесь следует заметить, что к особистам в боевых экипажах относиться принято было слегка небрежно. И если представители пассажирских специальностей ещё как-то маскировали свои чувства из необходимости думать о карьерах флотоводцев, то рабоче-крестьянская прослойка механиков, презревших карьеру на корню (по недосмотру при выборе специальности или из принципиальных соображений) презирала за компанию и особистов, плохо скрывая свои чувства просто от отсутствия необходимости это делать.

Володя (а именно на этот позывной откликался особист в мирской составляющей своего быта) к концу первого месяца уже опух от сна, перечитал всю свою библиотеку, устал от просмотра видеофильмов, стал пропускать приёмы пищи и ходить в сауну чуть не ежедневно. Но приелось и это – он откровенно не знал, чем себя занять, а впереди, на секундочку, маячило ещё два месяца. А судя по его прогнозам, никаких, даже самых завалящих, бунтов в экипаже не намечалось: злые, уставшие и нервные военные продолжали любить его Родину своими красными глазами и изменять ей, судя по всему, не планировали, даже несмотря на предусмотрительно принесённый им в корабельную фильмотеку художественный кинофильм «Охота за “Красным Октябрём”». Скоты, одним словом.