Когда мы уже наелись так, что даже дышать было трудно, Мария Валерьевна спросила:

— Ася, это правда, что Игорь Васильевич приезжал?

— Правда. Сегодня утром улетел.

— Ой, какая жалость, опять мне не удалось с ним повидаться. А знаешь, как я в юности была в него влюблена! Ужас! Бегала как оглашенная на все его концерты и спектакли, пластинки все скупала, программки конвертов собирала, фотографии… — Она улыбнулась собственным воспоминаниям. — Я ведь и с Додиком на его концерте познакомилась. Как сейчас помню: прибежала я в Зал Чайковского, нарядная, хорошенькая, стою у зеркала, прическу поправляю, а рядом два парня околачиваются, я на них — ноль внимания! Очень они мне нужны, когда у меня кумир! Вдруг слышу, один другому говорит: «Смотри, какая красивая!», а тот ему отвечает: «А толку что? Она не про нас! Ей Потоцкого подавай!» И так мне смешно стало. Додик меня потом к твоему дедушке знаешь как ревновал! Хотя и сам всегда был его поклонником. И не удивительно, Игорь Васильевич был тогда такой красавец — умереть, уснуть.

— Он и сейчас красивый! — вступилась за деда обожающая его Матильда.

— Конечно! — согласилась Мария Валерьевна, — но двадцать лет назад можно было просто с ума сойти!

— Ну, мама, завелась! — проворчал Шурка.

Мы пробыли у Фельдманов до девяти вечера, нам было весело, уютно, как будто нет на свете никаких Вальчиков, Томок, наркотиков! Правда, Мура увела меня к себе и долго пытала, что я имела в виду, когда расспрашивала ее о тети Риммином знакомом. Пришлось сказать, что я ее просто разыгрывала. Не знаю, поверила она мне или нет. Потом Давид Львович отвез нас домой.

Едва мы вошли в квартиру, я не выдержала:

— Мотька, Вовка! Надо поговорить!

— А что? — испугалась Мотька. — Вроде мы все продумали?

— Далеко не все! Дело в том, что Фельдманы наверняка поедут провожать Курицу. Представляете себе, какая может начаться суматоха?

— Да! Это мне в голову не приходило! Черт знает что! — проворчал Володя.

— И к тому же, Курица сказала, что она очень невезучая. А с невезучими людьми могут происходить самые невероятные вещи.

— Это да! — согласилась Матильда.

— У нас в школе есть девчонка, это что-то! — подхватил Володя. — Если есть где-нибудь одна-единственная лужа, она в нее вляпается. А еще у мамы в Москве был один приятель, с ним вечно что-то случалось, он эстрадный музыкант, одно время долго без работы мыкался, наконец повезло, взяли его в ансамбль, поехали на гастроли, в Чехословакию, это давно, еще до перестройки было, заработали там неплохо, накупили всего, а на обратном пути в поезде пожар случился, еле успели выскочить, в чем были! Потом он перешел в ансамбль к известной певице, а она возьми да умри!

— Вот-вот, помните, фильм даже есть такой, «Невезучие»? — встряла Мотька. — Но только нам-то что с этим делать?

— Надо постараться как-то учесть этот момент, — заявил Володя.

— Какой момент? Момент невезучести? — спросила я.

— Вот именно!

— А как его учтешь? Да еще в сочетании с семейством Фельдманов в аэропорту? Володька схватился за голову.

— Все, бабы, ложимся спать. Утро вечера мудренее. Я устал так, будто разгрузил три вагона. Бревен!