– Я бы не стал шутить такими вещами, – эхом отозвался босс, словно подслушав мои мысли. – Не тяните время! Срочно в офис! – добавил он и отключился.

Пришпоренная последними словами, я слетела с кровати и заметалась по квартире. Представляю, что сейчас творится на работе. Посетители ломятся толпой, телефоны надрываются, в почту ворохом сыплются письма и запросы. И против этого кошмара – один босс. Мы с Оксаной вдвоем-то едва справлялись! Наскоро собравшись, я выбежала из дома и через каких-то полчаса подруливала к офису. Проехалась в лифте, притопывая ногой от нетерпения, промчалась по коридору, ввалилась в приемную и… И только включив компьютер, сообразила, что вокруг странно тихо. Никаких звонков и посетителей, никаких шагов по коридору. Да даже двери не хлопали! Я посмотрела на часы и не поверила своим глазам.

Пятнадцать минут восьмого?!

Вот почему пробок почти не было. Но во сколько же тогда босс звонил? Да еще и поторапливал! «Сро-о-очно», – передразнила я. Кстати, если рабочий день не начался, почему открыта дверь в приемную? Значит, босс уже здесь? Отлично. Раз дернул меня ни свет ни заря, пусть и сам вкалывает! Кипя от негодования, я схватила со стола Оксаны папку «На подпись», удовлетворенно обнаружила там пару бумажек и промаршировала в кабинет.

– Юля? – бровь босса удивленно изогнулась. – Вы уже здесь?

Я почувствовала, что закипаю. Нет, это мираж, оптический обман. А Юля дома спит. У нее же отгул!

Босс отклеился от подоконника и потянулся за пиджаком. Но передумал на полпути и остался как был. А лучше бы оделся. Эта его белоснежная рубашка с расстегнутым воротом… Не рубашка, а провокация! Напрочь сбивала рабочий настрой и вызывала неприличные мысли. Старательно отводя взгляд, я протянула папку.

– Похвальное рвение! – зеленые глаза откровенно смеялись.

– Вы сами сказали: «Срочно в офис», – мрачно буркнула я.

– А часами пользоваться не умеете? – продолжал веселиться босс.

А мне вот было абсолютно не весело. Даже наоборот. Так что я отвернулась и поспешила к выходу. Хмурый и строгий босс мне не слишком нравился. Но такой – неприлично веселый – нравился еще меньше.

– Стой… – раздался оклик.

Босс в два шага настиг меня, развернул к себе. Сильные руки сомкнулись за спиной, прижали крепко, не вырваться…

– Не уходи… – шепнул он, обдав шею горячим дыханием.

Ноги стали ватными, коленки подогнулись, будто под них кто-то стукнул. Я запрокинула голову. Зря. Он смотрел на меня тем самым странным, пристальным мужским взглядом, от которого внутри рождается неясное предвкушение, и тянет поддаться, прижаться, слиться.

Но… Но я не могу, я не должна! Почему? Не помню…

Зеленые глаза потемнели, и в их глубине вдруг жарко полыхнуло что-то. Он хрипло выдохнул и накрыл своим ртом мои губы.

И кабинет исчез. Все исчезло. У меня кружилась голова, и бухало сердце, словно пыталось вырваться наружу. Губы, горячие, упругие, жадные мучили мой рот, творили с ним что-то невообразимое, что-то такое, от чего сладко и жарко сжимался низ живота. Дерзкие прикосновения языка возбуждали, знакомый запах, одуряющий запах его кожи проникал внутрь, пропитывал тело снаружи и изнутри, и словно становился родным, моим…