– Я твоя жена, значит, мое имущество принадлежит и тебе. А я богата. Ты не представляешь, сколько я могу получить денег. Если захочу, весь бизнес отца будет наш.

– Сиди смирно, – велел Костя. – А еще лучше молча.

– Только намекну, что расскажу про калоши и бабу Клаву, и папаша на меня торговый центр «Май» перепишет, – с отчаянием произнесла Влада. – А я отдам его тебе. Не уходи от меня, пожалуйста! Или нет, я прямо сейчас все расскажу про калоши и бабу Клаву, а ты сам пойдешь к моему отцу и потребуешь: «Отдавай мне свой бизнес, иначе я всем сообщу, всему миру…» Хотела тебе сразу правду выложить, как только мы в гостинице оказались, но ты меня избегал, слушать не желал. Я так плакала… Потому что с детства люблю тебя, одного тебя и никого кроме тебя. Вот! Пожалуйста, прости меня и позволь высказаться. Нагнись поближе, умоляю тебя… Умоляю!

Косте вдруг стало жаль явно нездоровую девушку. Он склонился над Владой, та подняла лицо. Фокин очень близко увидел покрасневшие белки глаз – похоже, от очередной истерики у нее полопались сосуды. А еще он, ни во время свадьбы, ни после нее особенно не разглядывавший новобрачную, вдруг сообразил: ресницы у Влады наклеены. Они не гипертрофированно длинные, но совершенно точно искусственные. Сейчас один пучок волосков чуть-чуть отклеился. Вероятно, это случилось, когда Влада отчаянно зарыдала.

– Успокойся, – велел Костя. И миролюбиво добавил: – Ладно, выкладывай, что собиралась. Давай.

Влада отвела взгляд в сторону, посмотрела куда-то за спину мужа и дернулась. Ее личико вдруг сменило выражение, стало то ли удивленным, то ли испуганным. Фокин хотел обернуться, но внезапно ощутил что-то вроде укуса комара где-то в районе шеи и провалился в темноту.

Когда мрак рассеялся, Костя открыл глаза и понял, что лежит в коридоре на полу. Он сел, потряс отчаянно гудящей головой, потом спросил у мужчины в спортивном костюме, который почему-то стоял в проеме открытой входной двери:

– Кто вы? Что здесь делаете?

– Саша я, – с испугом ответил дядька, – сосед сбоку. Кричали тут у вас. Ну, мы с Катюхой типа… заволновались… Потом в нашу дверь позвонили. Я открыл, глянул – на лестнице никого… в твою квартиру дверь нараспашку… Пошел посмотреть… может, помочь надо… плохо соседу, вот он нам и позвонил… Гляжу, ты на полу… то ли спишь, то ли в обморок упал… Хотел воды налить, тебе в лицо плеснуть, чтоб очнулся… Двинул на кухню, а там… вообще кранты! Ты это… того… живой?

– Вроде да, – пробормотал Костя, с трудом вставая. – Надо моему врачу позвонить. С чего бы мне падать? Нехороший симптом! Уф, как шатает…

Саша перекрестился.

– Так ты того… этого… туда не ходи… не надо…

– Куда? – не сообразил Фокин.

– Ну, туда, где холодильник стоит… – выдавил из себя сосед. – Жуть там… Эй! Лучше здесь останься.

Но Фокин уже ринулся на кухню.

Влада, по-прежнему со связанными полотенцами руками, полулежала на диване. Горло ее было перерезано, и все вокруг залито кровью. Константин схватился за косяк. Потом ринулся в туалет, его стало тошнить.

– Слышь, щас полиция приедет… – бубнил в коридоре Саша, – я вызвал… Может, тебе «Скорую» кликнуть?