— Значит, ты кладешь трубку после третьего гудка?

— И получаю обратно свой четвертак. Если только не хочу вам что-то передать, только зачем, если один раз вам уже передали? Вы придете домой, увидите кучу записок и подумаете: «Ох уж этот Ти-Джей, не иначе как он взломал автомат, у него теперь столько четвертаков, что он просто не знает, куда их девать».

Я рассмеялся.

— Так вы при деле?

— Откровенно говоря, да.

— И большое дело?

— Довольно большое.

— А нет там работы для Ти-Джея?

— Насколько я вижу, пока нет.

— Мэтт, вы просто плохо смотрите! Там обязательно должно быть что-нибудь для меня за все четвертаки, которые я на вас потратил. А что вообще за дело? Вы случайно не вздумали объявить войну мафии, а?

— Боюсь, что нет.

— Ну и хорошо, Брэдшо. С ней лучше дела не иметь. Видели «Добрых приятелей»? Знаете, там такие крутые ребята. О черт, мой четвертак кончается.

В трубке послышался записанный на пленку голос, объявивший, что за следующую минуту разговора нужно заплатить пять центов.

— Скажи мне твой номер, я тебе перезвоню, — предложил я.

— Не могу.

— Номер автомата, с которого звонишь.

— Не могу, — повторил он. — На нем нет номера. Они снимают номера со всех автоматов, чтобы нельзя было звонить тем, кто торгует зельем. Ничего, у меня еще есть мелочь. — Телефон звякнул: Ти-Джей опустил монетку. — Только у каждого все равно есть автомат, номер которого он знает. Так что для них ничего не меняется, а когда кто-то вроде вас хочет позвонить кому-то вроде меня, ничего не выходит.

— Отличная система.

— Нормальная. Но ведь мы все равно разговариваем, верно? Если уж мы захотим поговорить, нас не остановишь. Главное — находчивость.

— И четвертаки.

— Ну, правильно. Главное — знать, где найти четвертак. Это и называется находчивость.

— Где ты будешь завтра, Ти-Джей?

— Где буду? Ну, не знаю. Может, слетаю в Париж на «конкорде». Еще не решил.

Мне пришло в голову, что он мог бы взять у меня билет и слетать в Ирландию, только у него, скорее всего, нет заграничного паспорта. К тому же вряд ли Ирландия готова его принять, а он — с ней встретиться.

— Где я буду? — повторил он сердито. — Да здесь, где всегда. Где еще я могу быть, старина?

— Я думал, может, мы смогли бы с тобой пообедать.

— Когда?

— Ну, не знаю. Скажем, что-нибудь около двенадцати, половины первого.

— Так когда?

— В половине первого.

— Это ночи или дня?

— Дня. И пообедаем.

— Обедать можно в любое время дня и ночи, — сказал он. — Мне зайти к вам в отель?

— Нет, — сказал я. — Не исключено, что мне придется отменить этот обед, и я не смогу дать тебе знать. Не хочу тебя связывать. Выбери какое-нибудь место на Чертовой улице, и если я там не появлюсь, то договоримся на другой раз.

— Нормально, — ответил он. — Знаете зал для видеоигр? На той стороне, что дальше от центра, второй или третий дом от Восьмой авеню? Там еще есть магазин, где в витрине выставлены ножи с выкидными лезвиями. Не знаю, как это им сходит с рук...

— Они их продают в разобранном виде.

— Ага, и проверяют на этом твои умственные способности. Если не можешь его собрать, иди опять в первый класс. Знаете этот магазин?