Тут я сразу понял, что теория с точным заучиванием слов и дел Иисуса, мне кажется бессмысленной.

И последний минус гипотезы Герхардссона: она мало учитывает то, как предания об Иисусе распространялись в ранней Церкви. Евангелисты записали не то, что выучили у ног Иисуса. Как мы увидим в главе 3, ни одно из евангелий не имеет апостольское происхождение. Апостолы были бедными и неграмотными крестьянами, а разговаривали на арамейском языке, родном языке Иисуса. Евангелия же принадлежат перу очень образованных христиан, для которых родным языком был греческий и которые писали через 40–65 лет после Иисуса. Стало быть, предания передавались десятилетиями, и не только среди учеников, якобы заучивших слова и дела Иисуса, но и среди самых разных людей, большей частью не знакомых ни с очевидцами событий, ни со знакомыми очевидцев. Что же получается в итоге?

• Указаний на то, что апостолы заучивали учения Иисуса, у нас вообще нет.

• Совершенно невероятно, чтобы такой зубрежкой занимались все в христианском мире.

Значит, данная теория возникновения евангельских преданий не выдерживает критики.

Одна из более свежих теорий о том, как предания об Иисусе передавались из уст в уста в годы и десятилетия до евангелий, была выдвинута Кеннетом Бейли. Его выкладки убедили некоторых других исследователей, в частности Джеймса Данна, видного специалиста по Новому Завету.^>22 Сам Бейли не был новозаветником. Он был христианином, который десятилетиями преподавал на Ближнем Востоке. На основании своего обширного опыта он написал книги о том, как современная ближневосточная культура помогает понять жизнь и учение новозаветного Иисуса.^>23

Для наших целей важнее всего его статья «Неформальная контролируемая устная традиция и синоптические евангелия».^>24 Бейли доказывает в ней, что первохристианские общины во многом походили на нынешние сельские ближневосточные сообщества, где предания передаются неформально, но с мерами, которые обеспечивают их точное воспроизведение.

Бейли вспоминает, как был на деревенском собрании под названием «хафлат самар». Это вечерняя сходка, на которой сельчане рассказывают истории, приводят пословицы, загадки, читают стихи и передают сказания о важных фигурах в общине. Официальных рассказчиков нет. Говорить имеет право всякий, кто вырос в общине и давно знаком с этими преданиями.

Для Бейли ключевой момент состоит в следующем: когда человек передает какое-либо общинное предание, слушатели осуществляют неформальный контроль над рецитацией, исправляя ошибки. Бейли отмечает, что некоторые вещи важно всегда излагать одинаково, в частности стихи и поговорки. Если кто-то путает хотя бы одно слово, его тут же, к его стыду, поправляют. Другие традиции могут быть более гибкими, к примеру предания о людях прошлого и событиях, некогда происходивших с общиной. В этих случаях важно передать суть и детали, но излагать слово в слово никто не требует. Однако на ошибку оратору укажут, причем весьма недвусмысленно. Другая информация, передаваемая на «хафлат самар», контролируется в еще меньшей степени: скажем, сведения о недавних событиях и новости о соседних деревнях.