Многие полагали, что Хопкинс был последним генералом Армии ведьмоловов.

Это, строго говоря, правда, хотя на деле все несколько сложнее. Армия продолжает существовать, только не афиширует свою деятельность.

Но теперь у ведьмоловов нет настоящего генерала.

А также ни одного полковника, ни одного майора, ни одного капитана, нет даже лейтенанта (последний умер в 1933 году, сверзившись с огромного дерева в Катереме, когда пытался получше разглядеть сатанинскую оргию развращенных сектантов, хотя на самом деле то был ежегодный прием с танцами Ассоциации рыночных торговцев Катерема и Уайтлифа).

Здравствует и поныне, однако, один сержант Армии ведьмоловов.

А также есть и рядовой ведьмолов. Зовут его Ньютон Пульцифер.

Его привлекло в эти ряды рекламное объявление в «Газетт», помещенное между объявлениями о продаже холодильника и не вполне чистокровных далматинцев:

Во время обеденного перерыва он позвонил по указанному телефону. Ответил женский голос.

— Добрый день, — неуверенно начал он. — Я прочел ваше объявление.

— Которое, милый?

— Э-э, ну то, что в газете.

— Отлично, милый. Итак, мадам Трейси приокрывает завесу ежедневно, кроме четверга. Коллективные визиты приветствуются. Когда вы предпочли бы приобщиться к Мистериям, милый?

Ньютон помедлил.

— В объявлении сказано: «Вступайте в ряды профессионалов». И ни слова о мадам Трейси.

— Тогда, значит, вам нужен мистер Шедвелл. Секундочку, я посмотрю, здесь ли он.

Позже, познакомившись поближе с мадам Трейси, Ньют узнал, что если бы он упомянул другое (журнальное) объявление, то мадам предложила бы ему строгое воспитание и интимный массаж в любой вечер, кроме четверга. Где-то в телефонной книге затерялось и еще одно объявление. Когда, значительно позже, Ньют спросил, что же рекламируется там, мадам Трейси сказала: «Четверги».

Наконец послышались шарканье по каменному полу, глухой кашель, и в телефонной трубке зашуршал голос с тембром старого дождевика:

— Але?

— Я прочел ваше объявление. «Вступайте в ряды профессионалов». Мне хотелось бы узнать об этом немного побольше.

— Воистину. Многие хотели бы узнать об этом побольше, многие… — Последовала впечатляющая пауза, а затем голос захрипел в полную силу: — А многие НЕ ХОТЕЛИ БЫ.

— А, — пискнул Ньютон.

— Как твое имя, парень?

— Ньютон. Ньютон Пульцифер.

— ЛЮЦИФЕР? Что слышу я? Ужель ты Порожденье Тьмы, адский искуситель и соблазнитель, развратный выползыш из котлов Аидовых, сладострастный раб стигийских владык?

— Нет, моя фамилия Пульцифер, — пояснил Ньютон. — Первая буква «п». Насчет прочего не знаю, но мы родом из Суррея.

Его собеседник был как будто разочарован.

— А-а. Воистину. Ну, ладно. Значит, Пульцифер. Пульцифер. Знакомая что-то фамилия?

— Даже не знаю, — сказал Ньютон. — Мой дядя держит магазин игрушек в западном Лондоне, — добавил он на всякий случай.

— Да неужто? — прохрипел Шедвелл.

Произношение мистера Шедвелла невозможно было привязать к определенному региону. Он, точно национальная велогонка, соединил в себе всю Британию. То он выражался как безумный валлийский сержант, то как шотландский пресвитер, только что уличивший кого-то в греховном воскресном труде, а где-то между ними прорывался голос угрюмого пастуха из Йоркшира или язвительного скопидома из Сомерсета. Неважно, откуда пришел тот или иной акцент; в устах мистера Шедвелла лучше он звучать не стал.