Мистер Кортезе рассказывал ему о Флоренс Найтингейл,[53] Аврааме Линкольне и приобщал к искусству. Он говорил о свободе воли, самопожертвовании, а также о том, что С Людьми Следует Поступать Так, Как Ты Хотел Бы, Чтобы Они Поступали С Тобой.

И оба постоянно читали мальчику Откровения Иоанна Богослова.

Несмотря на все их старания, Маг проявлял прискорбно хорошие способности к математике. Оба гувернера не слишком радовались его успехам.

Когда Магу исполнилось десять лет, он увлекся бейсболом; ему нравились пластиковые игрушки, которые превращались в другие пластиковые игрушки, хотя разницу между теми и другими мог заметить лишь натренированный глаз; он тщательно собирал марки, обожал жевательную резинку со вкусом банана, любил комиксы, мультфильмы и свой гоночный велосипед.

Кроули забеспокоился.

Они встретились в кафетерии Британского музея — еще одном укромном приюте усталых пехотинцев холодной войны. Слева от них за столиком сидела парочка американцев в строгих костюмах и с военной выправкой — они незаметно передавали портфель, набитый сомнительными долларами, маленькой чернокожей женщине в темных очках; за столиком справа замначальника MI7 и офицер местного подразделения КГБ спорили о том, кому из них платить за чай со сдобными булочками.

Наконец Кроули высказал то, о чем не позволял себе задумываться все эти десять лет.

— Если тебя интересует мое мнение, — сказал Кроули, — он чертовски нормальный ребенок.

Азирафаэль положил в рот очередной кусочек яйца в соусе «Адское пламя» и запил его глотком кофе. Потом промокнул губы бумажной салфеткой.

— А все мое благотворное влияние, — сказал он, сияя. — Или, вернее сказать, моей маленькой команды. Что есть, того не отнять.

Кроули отрицательно мотнул головой.

— Это я учел. Послушай, в этом возрасте он уже должен пытаться менять мир вокруг по своему желанию и подобию, ну и все такое прочее. И не пытаться даже. Он должен делать это, сам того не осознавая. Ты что-то похожее замечал?

— В общем, нет, но…

— Он уже должен стать средоточием чистой силы. И где она?

— Ну, пока я не замечал, однако…

— Он слишком нормален. — Кроули побарабанил пальцами по столу. — Не нравится мне это. Что-то не так, но я никак не возьму в толк, что именно.

Азирафаэль позаимствовал с тарелки Кроули кусочек торта «Пища богов».

— Что ж, он еще только растет. И небесное влияние, конечно, сказывается на его характере.

Кроули вздохнул.

— Надеюсь, он справится с цербером.

Азирафаэль приподнял одну бровь.

— С цербером?

— Подарочек к одиннадцатому дню рождения. Вчера вечером сообщили из Ада.

Сообщение пришлось прямо на середину «Чирс»,[54] одного из любимых телесериалов Кроули. То, что можно было изложить за одну минуту, заняло целых десять, и когда инфернальная передача снова сменилась земной, Кроули уже потерял нить сюжета.

— Они посылают цербера, чтобы тот везде сопровождал и охранял мальчика. Самого здоровенного выбрали.