— Мне тоже, — откликнулся Кроули.

Азирафаэль поглядел на него искоса.

— Да ну? — спросил он. — Ты же все-таки демон.

— И что с того? Неповиновение у нас одобряется лишь в общем смысле. А конкретные случаи жестоко караются.

— То есть конкретные случаи неповиновения им?

— Вот именно. Забавно, да? А может, и нет. Как думаешь, сколько у нас еще времени?

Кроули махнул рукой в сторону «Бентли», и машина гостеприимно распахнула дверцы.

— Ну, есть разные предсказания, — сказал Азирафаэль, мягко опускаясь на пассажирское сиденье. — Точно — до конца столетия, хотя необычных явлений можно ожидать и раньше. Большинство пророков уходящего тысячелетия заботились скорее о метрике стиха, чем о точности.

Кроули взглянул на ключ зажигания. Тот провернулся.

— Что-что? — спросил он.

— Ну, понимаешь, — с готовностью сказал ангел. — «И мир перестанет быть с небом в ладу в татата-татата-таком-то году». Вот и подбирали, какой год уложится в этот размер. К примеру, цифра шесть точно не влезет, так что все годы, в которых есть шестерки, должны быть довольно безопасными.

— А какого рода явления?

— Двухголовые телята, небесные знамения, гуси, летящие задом наперед, рыбные дожди, ну и прочее в таком роде. Присутствие Антихриста нарушает причинно-следственные связи.

— Гм-м.

Кроули выжал сцепление. Потом что-то вспомнил и щелкнул пальцами.

Блокировка колеса исчезла.

— Давай перекусим, что ли, — сказал он. — Помнится, я задолжал тебе обед — когда бишь это было?

— В 1793-м, в Париже, — ответил Азирафаэль.

— Да, точно. Царство террора. Ваших рук дело или наших?

— Мне казалось — ваших.

— Не помню. Зато ресторанчик был вполне приличный.

Когда они проезжали мимо дорожного инспектора, у того вдруг загорелся блокнот, к немалому удивлению Кроули.

— Я совершенно уверен, что ничего такого не делал, — сказал он.

Азирафаэль покраснел.

— Это я, — признался он. — Мне всегда казалось, что их изобрел кто-нибудь из ваших.

— Неужели? А мы считали, что из ваших.

Кроули еще раз посмотрел на дым в зеркале заднего вида.

— Ладно, — сказал он. — Давай-ка заглянем в «Ритц».

Заказывать столик он даже не собирался. В этом мире такие вещи, как заказ столика, происходили с кем угодно, но не с ним.

Азирафаэль коллекционировал книги. Будь он до конца откровенен с собой, ему пришлось бы признать, что книжный магазин — всего лишь место, где он хранит свою коллекцию (кстати, в его профессии это далеко не редкость). Старательно изображая почтенного букиниста, он использовал все возможные средства за исключением физического насилия, дабы удержать клиентов от совершения покупки. Неприятные запахи сырости и плесени, враждебные взгляды, плавающие часы работы — по этой части он стал невероятно изобретательным.

Азирафаэль собирал книги уже давно и, как все коллекционеры, имел свои пристрастия.

Ему принадлежало более шестидесяти книг с предсказаниями, в которых описывались события последних веков второго тысячелетия. Он питал слабость к первоизданиям Оскара Уайльда. И еще у него был полный набор Нечестивых Библий,[33] каждая из которых благодаря ошибке наборщика получила собственное имя.