— Верно, мам, вообще-то я в Англии, мам, защищаю демократию, мам, сэр, — путано произнес Томас А. Дизенбургер.

— Отлично, дружок, — сказала его мать. — Твой папа внизу, на Большом Поле, с Честером и Тедом. Они будут рады видеть тебя.

Сержант Томас А. Дизенбургер кивнул.

Он стянул с головы шлем военного образца, снял форменную куртку и закатал рукава форменной рубашки. Сейчас он выглядел более задумчивым, чем когда-либо в жизни. Его мысли отчасти занимал яблочный пирог.

— Мам, если у какого-то производства возникнет предпосылка войти в телефонный контакт с сержантом Томасом А. Дизенбургером, мам, сэр, то данный индивидуум будет…

— Прости, Томми, не поняла тебя?

Том Дизенбургер повесил свое оружие на стену, поверх старой, заслуженной отцовской винтовки.

— Я говорю, если кто позвонит, мам, я внизу, на Большом Поле, с папой, Честером и Тедом.

К воротам авиабазы медленно подкатил пикап. Он остановился. Охранник ночной смены выглянул в окошко, проверил документы водителя и махнул ему, чтобы проезжал.

Пикап запетлял по бетонке.

Он припарковался на предангарной забетонированной площадке в начале взлетно-посадочной полосы, поблизости от которой сидели два типа, распивая бутылку вина. Один из них был в черных очках. Как ни странно, никто из персонала базы не обращал на них ни малейшего внимания.

— Так ты говоришь, — сказал Кроули, — что Он именно так все и задумал? С самого начала?

Азирафаэль добросовестно протер горлышко бутылки и вернул ее собеседнику.

— Может быть, так и задумал, — сказал он. — Может быть. Ну, я полагаю, всегда можно Его спросить.

— Судя по моим воспоминаниям, — задумчиво произнес Кроули, — а мы с Ним никогда не были, как ты мог бы сказать, в приятельских отношениях… Он точно не склонен прямо отвечать на вопросы. По существу, по существу, Он и вовсе на них не отвечал. Он просто улыбался, как будто знал нечто, тебе неизвестное.

— Ну естественно, так оно и есть, — сказал ангел. — А иначе какой же смысл?

В наступившей тишине оба существа задумчиво и отстраненно смотрели вдаль, словно вспоминали события, о которых не думали уже очень давно.

Водитель вышел из пикапа, держа в руках картонную коробку и щипцы.

На площадке лежали весы и потускневшая металлическая корона. Мужчина поднял их щипцами и поместил в коробку.

Затем он подошел к парочке с бутылкой.

— Извините меня, господа, — сказал он, — но где-то здесь вроде бы положено быть еще и мечу, по крайней мере так написано в моей накладной, и мне хотелось бы знать…

Азирафаэль выглядел смущенным. Слегка озадаченный, он рассеянно оглядел землю вокруг себя, затем встал и обнаружил, что последние полчаса или около того он просидел на этом самом мече. Наклонившись, он поднял оружие.

— Простите, — извинился он и положил меч в коробку.

Водитель пикапа, носивший фуражку с эмблемой «Международной экспресс-почты», сказал «Ничего-ничего» и порадовался тому, что встретил здесь такую любезную парочку, — они были для него настоящей находкой, поскольку кто-то ведь должен поставить свою подпись, засвидетельствовав, что он, согласно инструкции, собрал то, за чем его посылали. Тот еще денек, не правда ли?