— Да, да, все верно, это именно Высший замысел. — Азирафаэль говорил вежливо и почтительно, но всем своим видом напоминал участника политического заседания, который собирается задавать щекотливые и нежелательные вопросы и не намерен умолкать, пока не услышит удовлетворительного ответа. — Я просто спрашиваю, остался ли он непознаваемым. Мне лишь хочется прояснить данный момент.

— Не имеет значения! — поспешно воскликнул Метатрон. — Разумеется, все осталось как прежде!

«Разумеется?» — подумал Кроули. Значит, они ничего не знают наверняка. На губах его заиграла дурацкая улыбочка.

— Иными словами, у вас нет полнейшей уверенности по данному вопросу? — продолжал Азирафаэль.

— Нам не дано постичь непознаваемый замысел, — сказал Метатрон, — но, безусловно…

— Однако этот Великий замысел может быть лишь крошечной частью всеобъемлющей непостижимости, — вставил Кроули. — Вы не можете быть уверены в том, что все эти события не является единственно верными с определенной непознаваемой точки зрения.

— Так предначертано! — взревел Вельзевул.

— Но, возможно, в другом месте будет начертано совершенно другое, — возразил Кроули. — Только об этом вам пока неизвестно.

— Большими буквами, — сказал Азирафаэль.

— Написано и подчеркнуто, — добавил Кроули.

— Двойной чертой, — предположил Азирафаэль.

— Может быть, испытание предназначено не только для мира, — сказал Кроули. — Возможно, испытание должны пройти и небожители? М-м? Интересная мысль?

— Господь никогда не разыгрывает Своих преданных слуг, — возразил Метатрон, но голос его звучал встревоженно.

— Ой ли, — сказал Кроули. — Так уж никогда и не разыгрывал?

Взгляды всех собравшихся вдруг устремились на Адама. Он, казалось, очень старательно обдумывал все услышанное.

Затем он сказал:

— Я не понимаю, почему так важно, что там написано. Даже если речь идет о людях. Ведь можно вычеркнуть одно и написать другое.

Легкий ветерок пронесся над авиабазой. Собравшиеся в небе воинства подернулись рябью, подобно миражу.

Наступил момент такой тишины, которая, возможно, была за день до Сотворения.

Адам стоял, с улыбкой глядя на представителей двух миров, — хрупкая фигурка, уверенно балансирующая между Небесами и Адом.

Кроули подхватил Азирафаэля под руку.

— Ты представляешь, что произошло? — взволнованно зашипел он. — Его предоставили самому себе! И он вырос человеком! Он не стал воплощением Зла или воплощением Добра, он стал просто… воплощением человека…

И тут.

— Я полагаю, — сказал Метатрон, — что мне необходимо получить дальнейшие указания.

— Мне тож-ж-же, — сказал Вельзевул. Его ярость выплеснулась на Кроули. — И я доложу о твоем участии, уж можешь мне поверить. — Он полыхнул свирепым взглядом на Адама. — И я даже не представляю, что скажет твой Отец…

В этот момент раздался оглушительный взрыв. Шедвелл, который уже несколько минут пребывал в жутком возбуждении, наконец совладал с собой настолько, что его дрожащие пальцы сумели спустить курок.

Дробь пролетела рядом с тем местом, где стоял Вельзевул. Шедвелл так никогда и не узнал, как ему повезло, что он промахнулся.