Я ответил, что мы поднимемся в мои комнаты и не стоит беспокоиться: нам пока ничего не нужно.

Жасмин подтвердила, что позже должна прийти сиделка тетушки Куин, этакий солнечный лучик с прибором для измерения давления, по имени Синди, с которой тетушка Куин, скорее всего, будет смотреть фильм "Гладиатор" режиссера Ридли Скотта. Жасмин, Лолли и Большая Рамона, разумеется, тоже усядутся перед телевизором.

Тетушка Куин всегда устраивала все по своему вкусу, так что к началу показа в ее комнате могла оказаться еще парочка сиделок. У нее вошло в привычку почти сразу делать из сиделок своих подруг, рассматривать фотографии их детей, получать от них поздравительные открытки в день рождения и собирать вокруг себя как можно больше таких молодых помощниц.

Старые друзья тетушки жили и в городе, и за его пределами. Но они были ее ровесниками и потому не могли запросто покинуть родной дом, чтобы вместе с ней скоротать вечерок перед телевизором. Пожилые люди лишь иногда встречались в клубе за ленчем.

Так что ночь безраздельно принадлежала тетушке и ее придворным.

К их числу относился и я, пока не получил Темную Кровь. С того времени мои визиты к тетушке стали нерегулярными, ибо я чувствовал себя чудовищем среди невинных душ. Запах крови преследовал меня повсюду и порождал в душе недобрые чувства.

Мы с Лестатом покинули тетушку.

Несмотря на то, что был еще совсем ранний вечер, событий успело произойти много: я чуть не убил Стирлинга, без всяких угрызений совести насытился неизвестной женщиной и навестил тетушку Куинн как раз тогда, когда она пребывала в настроении поделиться воспоминаниями о прошлом.

Приблизившись к лестнице, Лестат подал мне знак, чтобы я пошел впереди.

В какую-то секунду мне показалось, что рядом зашуршал Гоблин. Почудилось его неуловимое присутствие. Я замер как вкопанный, всем сердцем желая, чтобы он убрался от меня как можно дальше, словно это был сам сатана.

Действительно ли портьеры в гостиной шелохнулись? Мне послышался тихий перезвон подвесок на люстрах. Какой концерт они могли бы сыграть, если бы вздрогнули все вместе! А Гоблин как раз умел выделывать такие трюки, возможно, даже не нарочно, а оттого, что он, когда-то тихий и бессловесный, теперь являлся и уходил когда заблагорассудится, даже не подозревая о собственной неуклюжести.

Однако сейчас его рядом не было.

Никаких духов, никаких призраков – только чистый прохладный воздух, с тихим шелестом легкого бриза поступавший из вентиляционных отдушин.

– Его с нами нет, – едва слышно произнес Лестат.

– Ты точно знаешь? – спросил я.

– Нет. Но это знаешь ты.

Лестат был прав.

Я повел его вверх по изогнутой лестнице, и меня пронзило острое сознание, что отныне, что бы ни случилось, Лестат будет со мной.

В верхнем холле было три двери по правую сторону и две – по левую, поскольку там находилась лестница. Первая дверь слева вела в мои покои, состоящие из двух комнат, а вторая – в спальню задней половины дома.

Лестат попросил разрешения осмотреть какие-нибудь комнаты, и я ответил, что он может заглянуть почти во все. Две из трех спален по правой стороне сейчас пустовали – одна предназначалась для моего маленького дядя Томми, когда тот приезжал из Англии, где учился в Кембридже, а вторую держали наготове для его сестры Бриттани. Эти комнаты можно было демонстрировать с гордостью: в каждой стояла роскошная кровать девятнадцатого века с неизменным балдахином на четырех столбиках, окна скрывались за шторами из бархата или тафты, а удобные, хотя и вычурные кресла и диваны очень походили на те, что украшали спальню тетушки Куин внизу.