Доктор никак не мог понять вначале, что означают слова "Кустодес" и "Материа", и почему сосуды разного вида так тщательно отделены друг от друга и помещены отдельно от стеклянных банок, хранящихся в соседней комнате. И вдруг в памяти доктора словно вспыхнуло воспоминание. "Снводея", "Маепа" - латинские слова, означающие "Стражи" и "Материю". Конечно, он много раз встречал слово "стражи" в недавно полученном на имя доктора Аллена письме от человека, утверждающего, что он - проживший мафусаилов век Эдвард Хатчинсон.
Одна фраза из этого письма запомнилась доктору почти буквально: "Нет необходимости держать Стражей наготове, и будет меньше найдено в случае Неприятностей, как вам слишком хорошо известно". Что бы это могло значить?
Погоди-ка, - сказал он себе, - не упоминались ли эти "стражи" еще где-нибудь? Доктор никак не мог припомнить, где и в какой связи встречал он это слова. И вдруг его осенило. В то время, когда Чарльз еще не был таким скрытным, он много рассказывал о дневнике Элеазара Смита. В том месте дневника, где говорилось о том, как Виден и Смит наблюдали за фермой Карвена, встречалось упоминание о разговоре, подслушанном ими перед тем, как старый колдун стал полным затворником, укрывшимся от людей в подземном лабиринте. Смит писал, что они слышали о каких-то пленниках, которых Карвен держал в подземелье, и о стражах этих пленников. Эти "стражи", по словам Хатчинсона или его аватара, не были у Аллена "наготове", то есть, воссозданными в своем первоначальном виде. Значит, они хранятся в виде порошка, золы, или "солей", в которые эта банда колдунов превращала бесчисленные человеческие трупы или то, что от них осталось.
Так вот что хранилось в этих "лекитос": чудовищный результат богохульных ритуалов и преступных деяний, рак, который должен был помимо своей воли покориться могущественным заклинаниям и, получив новую противоестественную жизнь, защищать своего мучителя и приводить к повиновению непокорных! Виллетт содрогнулся, подумав о том, какой порошок пересыпал из ладони в ладонь. На минуту им овладела слабость и он готов был бежать, сломя голову, из этого подземного хранилища ужасных полок, на которых стоят молчаливые, но, может быть, наблюдающие за ним часовые.
Потом доктор подумал о "материале", содержащемся в мириадах низких широких сосудов. Тоже прах, "соли", но чей: прах? О господи! Трудно себе представить, что в этой пещере собраны останки великих мыслителей, ученых и философов Земли от глубокой древности почти до наших дней, похищенные этими чудовищами из могил и склепов, где они должны покоиться в мире. Неужто должны они повиноваться воле безумца, задумавшего извлечь все их знания и мудрость для исполнения своего ужасного замысла, от которого будет зависеть,. как писал несчастный Чарльз, "судьба всей человеческой цивилизации, всех законов природы, может быть, даже Солнечной системы и всего мироздания"? . А Маринус Бикнелл Виллетт играл их прахом!
Немного успокоившись, доктор снова начал внимательно разглядывать комнату. Заметив небольшую дверь в противоположной стене, он подошел к ней и стал изучать знак, небрежно начертанный над ней. Этот простой символ наполнил его душу смутным страхом, ибо его друг, хрупкий, вечно погруженный в свои мечты Гендолф Картер, однажды нарисовал такой же знак а бумаге и объяснил, чего следует ожидать, - увидев его в темных безднах сновидений.