Как положено по номенклатурным правилам, Примаков полетел в отпуск уже не обычным рейсом «Аэрофлота», а спецсамолетом в сопровождении охраны. Собственный самолет полагался всем членам и кандидатам в члены политбюро. Но газета «Рабочая трибуна» написала именно о том, что на спецсамолете летает официальный борец с привилегиями Евгений Максимович Примаков. Эта история не улучшила его отношения к газетам и журналистам. Он решил, что эта акция организована кем-то из его доброжелателей…

На сессии Верховного Совета Примаков подробно доложил депутатам, какие именно привилегии существуют и кто ими пользуется. Речь шла об охране, государственных дачах, медицинском обслуживании и снабжении продуктами. Тогда депутаты требовали все это отменить, уравнять начальство с простым народом.

За десять дней до своей смерти (он скончался 14 декабря 1989 года) академик Андрей Дмитриевич Сахаров принес главному редактору «Известий» Ивану Дмитриевичу Лаптеву письмо. Он просил опубликовать обращение группы народных депутатов. Это был призыв провести двухчасовую забастовку с требованием принять закон о частном владении землей и отменить 6-ю статью Конституции о руководящей роли КПСС.

Дисциплинированный партийный журналист Лаптев, разумеется, письмо печатать не стал. Доложил в ЦК. Лукьянову, Нишанову и Примакову поручили побеседовать с Сахаровым.

Андрей Дмитриевич втолковывал руководителям Верховного Совета, что цель забастовки не менять правительство, а заставить его действовать быстрее:

— Лошадей на переправе не меняют, но их подстегивают.

Примаков дал ему отпор:

— Вы говорите — «лошадей подстегивают». Объясните, Андрей Дмитриевич. Вы считаете, что существует такое разделение функций: мы лошади, а вы надсмотрщик, который подстегивает лошадей? Почему вы считаете, что мы находимся в таком положении и нас надо подстегивать, а вы, не участвуя непосредственно в этом процессе, стоите с кнутом и нас подстегиваете, чтобы мы шли побыстрее?

Сахаров объяснил:

— Надсмотрщиком являюсь не я, надсмотрщиком должен быть народ.

Примаков сурово предупредил академика:

— Призывая к забастовке, вы встаете на путь обострения и конфронтации. Призывая к забастовке, вы ведете конфронтацию с нами.

Это была одна из последних публичных акций академика Сахарова.

Когда он скоропостижно скончался, Съезд народных депутатов сформировал комиссию по организации похорон Сахарова. Председателем сделали Примакова как председателя палаты и коллегу-академика. Ему тяжело далась эта непростая миссия. Он плохо себя чувствовал. «Примаков, видимо, простужен, потерял голос и говорил шепотом», — вспоминал физик Анатолий Ефимович Шабад, в будущем народный депутат России.

Вдове, Елене Георгиевне Боннэр, предложили обычный для высокопоставленных персон ритуал — прощание организовать в Доме Союзов, а похоронить на Новодевичьем кладбище. Но в окружении покойного академика возникла другая идея — избежать советского ритуала, попрощаться с Сахаровым во Дворце молодежи, а затем еще под открытым небом, в Лужниках, чтобы могли прийти все, кто пожелает, а похоронить на Востряковском кладбище, где лежат его родные.