— Гигант, — покачал головой Олег Шувалов, поправляя свою катану, рукоятка которой выглядывала из-за правого плеча. Он, как любой коллекционер, трепетно относился к каждой находке. Изучая искусство стран Дальнего Востока, замполит старался не пропустить ни одной детали, ни одной мелочи.
— Все готовы? Пошли, — коротко скомандовал Денис. Пятеро разведчиков по-змеиному скользнули в мутную речную воду, радист Иволгин проводил их тоскливым взглядом, затем положил на колени автомат и щелчком снял его с предохранителя…
Чем ближе подбирались к лесной деревне разведчики, тем отчетливей оттуда доносились крики, детский плач и пронзительный женский визг. Какофония звуков страха и боли нарастала, приближаясь к своему пику и логическому завершению.
Выглянув из расщелины, Денис Давыдов увидел одного из часовых. Журило оказался прав — тот совершенно не смотрел по сторонам, а пялился в сторону деревенских хижин, пританцовывая на месте от нетерпения.
Часовой был на полторы головы ниже майора, весь какой-то щуплый и нескладный. «Пацан какой-то, что ли», — подумал Давыдов, но жалости не испытал. У «пацана» в руках был самый настоящий автомат Калашникова, а в подсумках наверняка пять полных магазинов, другими словами, сто пятьдесят посланцев смерти. Удар ребром ладони пришелся часовому точно над ухом, проломив тонкую височную кость. Охранник лишь пошатнулся и рухнул безжизненным соломенным чучелом. Вытащив из ножен остро отточенный НРС, Давыдов, бесшумно ступая, двинулся к ближайшей хижине.
Тем временем Вадим Парамонов, поймав голову второго часового в боевой захват, резким движением сломал шею…
Охранение было снято, как и утверждали пластуны, без лишних усилий, дальше шла боевая работа диверсантов — зачистка. Красные кхмеры, забыв об осторожности, от всей души резвились, грабя нехитрые пожитки селян. И смерть в виде пяти разведчиков настигала их неожиданно. Короткий взмах ножом или отработанный удар кулаком мгновенно выбивал из боевика душу (если она там, конечно, была)…
— Сволочи, скоты, ой, мамочка, — неожиданно слух резанула русская речь из одной из хижин. Самурай Олег Шувалов, держа перед собой изогнутый клинок короткого японского меча, жестом указал следовавшему за ним Парамонову направление. Тот понимающе кивнул.
Сорванная с прохода циновка лежала на земле, изнутри на разведчиков пахнуло нестерпимой жарой, приторно-кислым потом многочисленных разгоряченных немытых тел. К русским ругательствам добавились звуки, напоминающие птичий клекот.
Заглянув внутрь, морпехи увидели семерых кхмеров, пытающихся разложить на земляном полу отчаянно отбивавшуюся девушку. Им уже удалось сорвать с нее одежду, но их жертва была слишком рослой и крепкой, поэтому овладеть ею никак не удавалось.
Боевики, не сводившие взглядов с обнаженной блондинки, сосредоточенные лишь на удовлетворении своих скотских желаний, не сразу сообразили, что произошло. Просто старший, стоявший спиной к входу и отдававший короткие приказы, подгоняя своих бойцов, неожиданно замолчал на полуслове, а в следующую секунду развалился на две половины. Ужас овладел кхмерами.