- Чтобы не подставлять тебя...
- Да срать я на них хотела... это ты вне системы... а я?.. я и есть сама система, мне-то чего боятся? - Приподнялась на цыпочки, поцеловала Реброва.
Машину вернули через четыре дня. А еще через день Ребров возвращался с площади Независимости из "Креди Сюисс". Домой не хотелось, Ребров отправился за пределы городской черты: в боковом зеркальце пулей промелькнул мотоцикл, через минуту-другую еще один... Ребров не волновался - машина исправна. Перед поворотом в гору дорога сужалась, "узость" дорожного полотна позволяла с трудом разъехаться двум автомобилям.
Встречный грузовик крался с потушенными фарами, не форсируя двигатель, катил едва слышно... Ребров слишком поздно заметил встречную громадину... Все произошло в считанные доли секунды: тупое рыло грузовика подмяло легковушку Реброва, протащило полтора десятка метров и отшвырнуло в сторону. И сразу же грузовик свернул на темную дорогу, уходящую вниз. Легковушка пошла юзом и перевернулась. Вскоре раздались полицейские сирены... Из покореженного автомобиля извлекли Реброва: только синяки и ссадины... Врач скорой помощи ощупал потерпевшего и бросил полицейскому рядом:
- Чудо!
У постели Реброва, в спальне холинской квартиры хлопотала Лена Шестопалова без грима, промокала испарину со лба, испещренного глубокими царапинами и порезами, отпаивала чаем.
- Уезжай, - просила Лена, - или дай ход золоту...
Ребров лежал, раскинув руки: не сомневался, полиция не найдет грузовик... у Мадзони много наличных денег, а полицейские тоже люди... все, как в России, ловят за превышение скорости, но... в автомобильной катастрофе может погибнуть опальный "великий князь из пэбэ", и никто никогда не найдет виновных.
- Уезжай! - повторила Лена. Подняла трубку, набрала номер: - Москва? Приемная маршала Шестопалова? Отец?.. Привет! Чего звоню? Просто так! Нет... ничего. На кого надавить? Да нет, нет... Просто решила узнать, как ты и мать? - Недолго слушала, положила трубку, прильнула к Реброву: Уезжай!
- Дома еще хуже, - Ребров точно оценивал обстановку.
- Тогда оставайся здесь и... я останусь! Тебя возьмут в любой банк. Жаль отца... вот кто психанет... дачу не отнимут, пенсию тоже... вельможные дети - заложники не только системы... и своих родичей тоже.
- Совдворянам грех жаловаться, - остудил порыв Ребров. - Что ты знаешь про жизнь?
- А ты?
Лена поправила подушку.
- Хотя бы комуналку... это континент... тебе неведомый... и жизнь без поддержки...
- Ты-то без поддержки? Не смеши!
- Просто повезло... Холин погорел, тут я подвернулся...
Лена покачала головой:
- Мужаешь на глазах... не "раскалываешься"... без поддержки? Значит, без... только запомни, у нас так не бывает... значит хорошо спрятал концы...
Ребров устало смежил веки. Лена, с трудом сдерживая зевоту, глянула на часы - полтретьего ночи.
В офисе совбанка Цулко показно радовался возвращению несговорчивого начальника:
- На тебе, как на кошке заживает.
Ребров просмотрел бумаги из красной папки. Выдрал несколько листов, сложил вчетверо, упрятал во внутренний карман.