- Как? - не выдержал Пашка.

- Так! - Ребров ободряюще улыбнулся и предложил. - Вам еще налить?

Даже столь великодушное предложение не смогло утешить Пашку.

Утром в офисе совбанка в Цюрихе Ребров просматривал бумаги.

- У вас была недостача?

- Была, - согласился Пашка.

- Я смотрю, она покрыта. Кто перечислил деньги?

- Это стерильный перевод, источник мне не известен, очевидно решили поддержать... решение приняли на самом высоком уровне... и нам не сообщили. В нашей практике случается... приходит сумма... мы не задаем лишних вопросов, подержим ее полгода-год и... переводим, согласно указаниям...

Ребров листал документы:

- Вы ошиблись... это не стерильный перевод... деньги пришли из "Банко ди Бари".

Пашка разыграл недоумение:

- Выходит, забыл. Столько текучки...

- Это частный банк? - Ребров пристально смотрел на Цулко.

- Частный. - Пашка едва заметно нервничал.

- Кто им владеет?

Пашка задумался:

- Я знаю только, кто контролирует большую часть авуаров.

- Кто? - Не унимался новый начальник.

Пашка взмок: не предвидел, что вновь прибывший начнет так напирать.

- Слушай, старик, - рискнул Пашка, - давай выпьем! Ничего, что я так по-свойски?

- Нормально, старик, только выпьем позже, я слушаю...

Пашка нахохлился: терпеть не мог допросов с пристрастием, выдавил:

- Кастелоне, Донацци, Мадзони...

Ребров поднял руку:

- Можно подробнее о последнем?

Пашка краснел, бледнел и чекистская гордость вмиг покинула его могучее тело в преддверии потери заветных сорока процентов:

- Мадзони - человек с решающим голосом в банке.

Ребров разлил виски по стаканам:

- Есть повод выпить!

Пашка просветлел - наисложнейшие задачи без труда решались за выпивкой, браво выкрикнул:

- За что?

Ребров дружески пояснил:

- Я блокирую сделку с золотом... старче! - и выпил до дна.

Мадзони приехал на прием к Реброву лично. Такого не случалось ни разу. Внизу, у черного "мазератти" итальянца, разгуливали двое с мотоциклетными шлемами. Мадзони влетел стремительно, потряс руку Реброву и, не успев сесть, выкрикнул:

- Che cosa? Что случилось, господа?

Ребров сидел в торце стола, закинув ногу на ногу. Пашка, как хлопотливая мамаша, пытающаяся выдать замуж крепко пересидевшую дочь, обхаживал Мадзони. Итальянец не замечал Цулко, без труда сообразив, что успешный исход "голден вэй" целиком зависит от неторопливой, мягко улыбающейся "новой метлы" из Москвы. Мадзони решил, что сорока процентами не отделаться и смирился с неизбежностью: нужно подвинуться еще на десять процентов. Фифти-фифти! И это его последнее слово. Он тайно платил из своих процентов Сановнику, раскрывшему зонт над сделкой на самом верху.

Мадзони понимал, что и с этих двоих - Реброва и Цулко - Сановнику причитается. Могущественное теля со Старой площади сосало двух маток... и пусть! Сделка впечатляющая - всем хватит.

- Сеньор Ребров, медлить нельзя... цены на золото весьма нестабильны... и сейчас на свободных рынках максимальны.

Ребров улыбался, не упивался несогласием, и вообще нравился Мадзони.

- Вы человек не импульсивный, как мы, южане... сделка обоюдовыгодная, уверен мы поймем друг друга.