- А то что? - показно возмутился Ребров.

- Что... что... сам знаешь что, - и комсомолка захихикала, показывая немалый опыт в общении с мужчинами после половины одиннадцатого...

Ребров вернулся к столу. Мастодонт вроде подремывал, неожиданно открыл один глаз, зыркнул на подчиненного:

- Сговорился? - и закрыл глаз.

Ребров оседлал скамью, глядя на хозяев, запустил пальцы в блюдо плова, запил зеленым чаем.

Захмелевший азиат из местных князьков изловил павлина, другой сбросил со стола салатницы и корзины с хлебом, освобождая павлину пространство для выгула, пустили птицу по столу, несколько человек откупорили шампанское и стали поливать птичьего вельможу пенными струями.

На чистейшем небе сиял полумесяц. К Мастодонту приблизился невероятной толщины человек, не менее чем с дюжиной подбородков:

- Какие люди! - пьяно заголосил толстяк.

Мастодонт открыл глаза. Толстяк нагнулся и совершенно трезво, даже чуть с обидой поинтересовался:

- Все в порядке?

- На двух счетах... и остаток на руки прямо в посольстве.

- Спасибо, дорогой! - подбородки толстяка задрожали, телеса заходили ходуном, из глаз-маслин выплеснулся восторг...

Толстяк отошел на шаг-другой, присел и залюбовался молодым гепардом на цепи, грациозно выхаживающим вокруг кряжистого в основании и расщепляющегося выше на три ствола дерева.

Политый шампанским павлин подурнел, публика утратила интерес к сморщившемуся, сразу потерявшему величие, представителю пернатых.

Мастодонт поднялся, приблизился к облицованному мрамором бассейну ладони в три глубиной: в прозрачной воде шевелили плавниками крапчатые форелины. В центре бассейна журчал фонтан, серебряный свет, будто только что выкованного серпика луны, радужно преломлялся в ледяных струях.

Подошел Ребров, замер рядом с начальником. Мастодонт следил за шевелением плавников рыбы, не оборачиваясь обронил:

- Понял, что почем? - вздохнул. - За Холиным тоже кой-кто стоит... не без того... но калибр заступников жидковат... готовься в Цюрих!..

Приблизилась черноволосая красотка - скорее всего полукровка-кореянка, шепнула Реброву:

- Ну, как?

- Неужели полодиннадцатого? - Ребров поднес к глазам часы: ба! полночь. - Я что... тебе глянулся?

Комсомолка с дерева, дочь далекой страны утренней свежести запросто объяснила:

- Толстых не люблю... тяжелые и потные... после них всю неделю ломает...

Мастодонт оглядел кореянку, поиграл тяжелыми волосами, ласково потрепал по щеке, подтолкнул пониже спины: юная энтузиастка компорока поджала губы и скрылась в тени кустов.

Мастодонт побрел к машине за предправления покорно, будто гепард на невидимой, но от того ничуть не менее прочной цепи вышагивал Ребров. Быстро домчали до аэропорта. Успели на самолет... В Москву!.. Подремывали в креслах на высоте десять тысяч метров.

- Хорошо слетали, - не открывая глаз, подытожил Мастодонт. - Всего-то сутки! Хотел, чтоб ты увидел. Расскажи я, никогда б не поверил...

В московской квартире Холина царил беспорядок - разительный контраст с белой гостиной и стильной спальней в столице цюрихских гномов. Но... забугорные годы зря не пропали - Холины успели натащить. Попади сюда работяга из глубинки, обомлел бы...