— Ну, а чего Вы со своими дядьками пугаете?! — рвано всхлипывает она.

По щекам течёт тушь.

— Я сутенёр тебе, что ли? Ментам отослал фотку на опознание.

— Откуда я знаю — кто Вы?!

— Старший уполномоченный Касьянов я.

Поднимаю её на ноги, пристегиваю к себе наручниками. Не удержавшись, отряхиваю с неё снег перчатками. Растает в машине, мокрая будет вся, замерзнет еще сильнее.

— Все вы там бандиты. Не защищаете, только обижаете! — трясутся, от холода её губы.

— Поедешь или нет, короче?? — психую я.

— Нет! — рявкает мне в лицо.

От неожиданности отстраняюсь.

Вот же вредное племя! Зачем я у неё спросил, вообще? Я же Арише не объясню теперь…

Тащу её за цепь на наручнике опять в машину.

— Позорите меня перед людьми своим наручником!

— Учиться надо было, и работу нормальную искать, никто бы не позорил.

— Не берут меня на нормальную без опыта, какую смогла, такую нашла! — огрызается.

Запихиваю в машину, перестегивая наручник к дверце. Сажусь за руль.

Как её уговаривать?… Из вредности же теперь не подпишется. Прессовать только. Противно это. Не моё.

— Как тебя там… Ася. СИЗО аварийно закрыто. Мне надо у тебя показания взять. Поехали…

— Только троньте меня! Я Вам тоже вилку воткну. Куда-нибудь, где точно почувствуете! — стреляет взглядом мне в пах.

— Ты недавно что ли работаешь, не пойму? Пугливая такая…

— А Вы, наверное, тоже недавно, раз до сих пор не понимаете? — ядовито.

— Кляп к моим наручникам не прилагается. Но будешь много выступать, я для тебя отыщу.

Обиженно отворачивается к окну.

Веду машину к дому.

Короче, версия будет такая — вне резиденции Деда Мороза Снегурка теряет память. Потому странненькая, дочь не узнаёт и, к тому же, требуется быстро вернуть назад! А там уже "вспомнит" и письмо нам напишет. Психолога найму, пусть Арише письма от мамы пишет. Что теперь делать?

Ася

Машина останавливается у высоких стальных ворот. Одновременно с ещё одной — большим дорогим джипом. Питбуль выводит меня, снова перестегивая наручник к себе.

— Ого! — посмеивается мужчина из Джипа. — А говорил — ёлку наряжать.

— Планы экстренно поменялись. Кстати, Гера, девочка, случаем, не знакомая? Ты же у нас дорогой эскорт пользуешь, — как ни в чем не бывало.

— Сволочь… — тихо шепчу я.

Лицо горит от стыда. Со злостью дёргаю наручниками. Этот Гера с удивлением смотрит мне в лицо.

— Нет. Первый раз вижу. Но с удовольствием бы познакомился. Отдай? — весело.

Что я щенок им — отдай! С возмущением бросаю взгляд на Касьянова. Обещал же — для дочки.

— Нет, не могу, — качает головой тот.

— Чего заплаканная-то девочка у тебя? Обижаешь? — недовольно.

— Да сами они себя обижают. А я свою работу делаю, — фыркает недовольно Питбуль.

— Ты правда — эскортница? — с сомнением смотрит мне в лицо Гера.

— Нет! — вздергиваю подбородок.

— Все вы так говорите, — недовольно бурчит Питбуль.

— Не обижай, Дан. Не оттуда девочка.

— Уверен?

— Только если совсем новьё. Я бы мимо такой не прошёл, — ухмылка.

И этот — сволочь! — решаю я про себя.

Вытаскивает пухлый портмоне и телефон.

— Как тебя зовут?

— Какая Вам разница? — делаю шаг назад, наручники натягиваются.