Всегда приходится нелегко, когда двое шумных детей борются за право родиться первым. Но Тиффани сконцентрировалась на новой жизни, и для господина Смерти места в комнате не осталось. Еще одна исходящая потом схватка — и дети один за другим появились на свет и были переданы на руки бабушке и соседкам.
— Двое парней! Вот чудно! — сказала старая миссис Чернильница с заметным удовлетворением в голосе.
Тиффани вытерла руки, смахнула пот со лба и продолжила хлопотать вокруг роженицы, предоставив толпе восторги по поводу пополнения. Тогда она кое-что заметила. Во чреве молодой женщины находился еще один ребенок. Да, третий младенец стремился наружу, незамеченный за потасовкой своих братьев. В этот момент Тиффани бросила взгляд вниз, и ей почудилась в зеленовато желтой дымке белоснежная кошка с надменным взглядом герцогини. Ты, кошка Матушки Ветровоск. Тиффани хорошо знала ее, ведь именно она несколько лет назад подарила ведьме котенка. К ее ужасу, одна из женщин шуганула кошку, и Тиффани едва не вскрикнула.
— Дамы, — сказала она резко. — Это кошка Матушки Ветровоск. На вашем месте я не стала бы злить старшую ведьму.
Толпа отшатнулась. Даже здесь, на Мелу имя Матушки Ветровоск оказывало на людей впечатление. Ее слава распространилась намного дальше, чем она сама имела привычку путешествовать. Даже гномы Равнины Сто дали ей имя на своем языке, которое можно было перевести как «Обойди Гору С Другой Стороны». Однако Тиффани снова облилась потом, подумав о том, что привело кошку сюда. Ты обычно болталась вокруг домика Матушки Ветровоск в Ланкре, но путь на Мел был для нее слишком далек. Ведьмы повсюду видели знаки; так что предвещал этот знак? Что-то из того, о чем говорила Дженни? Не впервые она изумилась, как это кошкам удается быть сначала в одном месте, а потом — почти сразу же — оказываться совсем в другом[11].
Роженица завопила от боли, и Тиффани, стиснув в зубы, вернулась к работе.
Ведьмы всегда делают ту работу, которую видят перед собой, а пред Тиффани сейчас находились молодая мать и еще одна маленькая головка.
— Тужься, Милли. У тебя тройня.
Милли застонала.
— Вот и еще один малыш, — сказала Тиффани весело, принимая девочку, здоровую, довольно красивую для новорожденной, и совсем крохотную. Тиффани передала младенца родственнице, и реальность снова навалилась на нее. Принявшись за уборку, Тиффани заметила — ведь замечание было обычным состоянием ведьмы, — что над мальчиками ворковали куда больше, чем над их сестрой. Всегда полезно замечать такие вещи, устранять их и удерживать в уме, чтобы когда-нибудь эта маленькая проблема не обернулась проблемами большими. Женщины усадили Милли в скрипучее семейное кресло, чтобы она могла сидя принимать поздравления от толпы. Присутствующие без устали поздравляли еще и друг друга и с удовольствием обсуждали советы, которые они давали повитухе, — очевидно, правильные, ибо доказательство было налицо. Двое крепких мальчишек! Да, и еще маленькая девочка.
Откупорили бутылки, и какого-то мальчика послали в ячменные поля, чтобы тот отыскал отца семейства, который трудился в поле вместе с его отцом. Мать сияла, тем паче что юной Милли предстояло вскоре стать миссис Робинсон, поскольку мать заняла весьма твердую позицию на этот счет и убедилась, что мистер Робинсон намеревается сделать ее дочери предложение. Проблем с этим не возникло; в конце концов, в этой стране везде и всюду бывало так, что парень встречал девушку, как Милли встретила своего кавалера на Страшдество, и природа брала свое, покуда мать не замечала некоторых выпуклостей. Тогда мать говорила со своим мужем, а ее муж за компанейской пинтой пива говорил с отцом парня, который затем разговаривал с парнем. Обычно это срабатывало.