– Пожалел, выходит, дурака? - прищурившись, спросил Архаров.

– Выходит, так. Дураков жалеть сам Бог велел, - отвечал Федька. И, судя по голосу, рожа его под черным колпаком была весьма ехидной.

Левушка фыркнул.

– Ладно. Судьба нас и в третий раз сведет. А ты для такого случая запомни - я за все вдвое плачу, и за услугу, и за обиду, - сказал Архаров. - Я - Преображенского полка капитан-поручик Архаров.

– Потише бы про себя объявлял, - заметил Федька. - Народ на вас, на усмирителей, зол. Как раз схлопочешь камушком в темечко.

– А мы ведь еще никого усмирить не успели, его сиятельство граф Орлов по больницам поехал, - вмешался Левушка. - И ежели кто из крепостных согласится пойти в больницу зачумленных выхаживать - тому вольная.

– Точно? - удивился Федька.

– Так сегодня с утра решили! - Левушка, сообщая это, был так счастлив, как будто сам получал некую вселенскую вольную.

– Как Бог свят! - и Архаров медленно, весомо перекрестился.

– С нами обоз врачей приехал, Москву поделят на участки, и в каждом будет свой особый врач, - продолжал Левушка. - А выморочные дома пожгут!

Ему хотелось ну хоть добрым словом побаловать мортуса, который так решительно кинулся спасать Архарова.

– Это по уму, - согласился Федька, - только ведь голод огнем не остановишь. Фабричные без работы остались, жрать им нечего, они теперь как сухой хворост - только искру урони… злобы в них…

И помотал головой, всем видом показывая - и сравнить-то не с чем.

Торговец попытался подняться с земли, но Федька опять замахнулся на него дрыном - и он замер.

– Так и об этом граф Орлов позаботится! - воскликнул увлеченный графскими затеями Левушка. - Слыхано, будут заставы укреплять, а кто пойдет туда трудиться, тому в день по пятнадцати копеек платить станут.

Архаров меж тем как бы ненароком сунул кошелек мимо левого кармана и уронил наземь.

– Государыня не велела понапрасну кровь проливать, - сказал он. - Так и товарищам своим передай.

– Кто мои товарищи - знаешь? - выкрикнул Федька.

Архаров пожал плечами.

– А кто бы ни были…

Федька помолчал. Вся эта беседа казалась ему беспредельно странной. Двое переодетых офицеров, молодой и постарше, словно бы не замечали на нем дегтярной робы и колпака с дырками для глаз.

– Кому рассказать - не поверят, что ты с каторжным негодяем по-божески говорить не побрезговал.

– А, знаешь, не брезглив я…

Торговец простерся по земле, протянул руку и прибрал кошелек, а затем стал отползать.

– А коли я сто человек порешил? Коли у меня рожа клейменая? Коли меня лишь чума от виселицы спасла?

Левушка сделал шаг назад - звучало сие из-под колпака яростно и с надрывом.

– Не успел ты ста человек порешить, - сказал Архаров. - Годы твои не те. А по пьяному делу из-за бабы задрался. И пришиб какого-то дурака, царствие ему небесное. А поскольку с тем дураком был в приятелях, то и вообразил себя превеликим душегубом. И сам же заорал - вяжите меня, православные! Что, не так?

Федька ничего не ответил.

– Ну, еще кому-то от тебя досталось на орехи. Не валяй дурака, не гневи Бога, - посоветовал Архаров.

Тут торговец поднялся на ноги и стал отступать к закоулку. Архаров резко повернулся к нему и так посмотрел, что парень ударился бежать.