Когда от жевания заболели челюсти, а мясо превратилось в серую неаппетитную жвачку, Данька выплюнул его и отрезал кусок поменьше.

Этот ему удалось прожевать и проглотить, отчего в желудке сразу появилась неприятная тяжесть.

Мальчик напился кислой невкусной воды, тихо обругал себя за неумение готовить и стал устраиваться на ночь.

Багровое солнце спряталось за скалой, быстро темнело. Волки расположись вокруг костра, глядя огромными желтыми глазами на языки малинового огня.

Данька подложил под голову рюкзак и сомкнул веки.

Он прожил длинный, наполненный событиями день, встретил двух зверей, которые хотели его съесть, и даже убил одного из них. А еще съел кусок мяса, который сейчас лежал камнем в животе.

Едва мальчик подумал об этом, как ему стало плохо, на лбу выступила испарина, а содержимое желудка подступило к горлу.

Он откатился от костра, его вытошнило, потом еще раз. Злополучный кусок мяса выскочил из него, точнее то, что осталось от него после пребывания внутри, и ему стало чуть легче.

Данька напился из ручья, чтобы исчез неприятный вкус во рту, но от воды его еще раз стошнило. Его охватила такая слабость, что он едва дополз до костра. Лоб стал влажным от выступившего пота.

Мальчику было плохо, очень плохо, он простонал, закрыл глаза, и его понесло куда-то вверх. Земля стала раскачиваться под ним, поднимая все выше и выше. А потом он стал падать в темную жуткую пустоту...

Никогда в жизни Даньке еще не было так легко и приято и в то же время страшно, в памяти осталось приятное ощущение полета, сливающееся с паническим ужасом. Где-то в глубине он увидел маму, она летела рядом с ним и говорила:

— Ты не можешь умереть, Даниил. Ты должен жить.

— Мама, я не хочу жить! — закричал Данька. — Я устал быть один.

— Ты не можешь, пока не пришло твое время, тебе еще так много нужно узнать и сделать.

Она взмахнула рукой, и мальчик покатился вниз к земле, к густому горькому запаху травы и острой боли в желудке.

Очнувшись, он почувствовал влагу на своих веках, волчица лизала ему лицо.

— Отойди, — прошептал Данька. — Не мешай мне болеть. Я не умру, мне мама не разрешает.

Самка легла рядом, согревая своим теплом. Мальчику было так же плохо, как в звездолете. Только рядом с ним не было врача или просто людей — только снежные волки. Ему было грустно от одиночества, от боли в желудке и по-прежнему хотелось умереть.

Данька вздохнул и полетел вверх, вслед за своим вздохом. Он летал между ярких холодных звезд, оставив больное л усталое тело далеко внизу. Мальчик знал, что ему плохо еще и потому, что тело пытается подстроиться под горькую воду, плохой воздух, жгучее солнце и полуторную силу тяжести.

А потом он заснул. Сны были цветные и очень яркие, и в них ему было хорошо.

Утром мальчик проснулся от лучей яркого солнца, бьющих прямо в глаза. Данька приподнял голову и простонал. Кожа горела, ему не хватало воздуха, а сердце билось как сумасшедшее. Во рту было сухо, словно он не пил уже много дней, а ноги и руки стали настолько тяжелыми, что ему никак не удавалось их поднять.

Мальчик еще раз простонал и перекатился на бок. Волчица, подняв голову, напряженно следила за ним. Данька хотел сказать, чтобы она не беспокоилась, но из горла вырвался только хрип.