Матрёна Никитична после возвращения младшего сына домой зажила тихой и спокойной жизнью. Она благодарила Всевышнего за милость, за то, что Гришенька вернулся здоровым и невредимым. У сыновей и у дочери Анны всё складывалось, подрастали внуки, и это радовало сердце матери. Только вот Прасковья, самая младшая из детей, не удалась. Девчонкой была – вроде бы ничем не отличалась от сверстников, а как в годы вошла, стала очевидной её неполноценность – начал расти горб. Как материнское сердце болело от этой несправедливости! Но верно говорят, что где-то Бог взял, а где-то дал. Уж такой золотой характер у дочери оказался! В семьях сыновей и дочери Прасковья стала незаменимой. Деток всем помогала растить, обед приготовит, нашьёт одежды, навяжет чулочков, кофточек всяких. Дети её любили, и она их тоже. Большое сердце у дочери! И люди к ней с добром да с уваженьем! Никакая свадьба или другое какое событие не обходилось без нарядов, пошитых Прасковьей. Люди приходили с просьбами, с поклонами, приглашали пожить у них в доме да пошить одежды. И она не отказывала. Сначала домашние ребятишки её Лёлькой звали, а потом почитай, всё село так величать стало. И заработки хорошие у неё. И в доме хозяйка! А вот когда Гришенька женится? Приведёт ли он в дом хозяйку? Как к разговору о женитьбе приступить?

Жизнь текла своим чередом, повседневными заботами и чаяниями.

– Мамань, ты заметила, что Гриша часто в дом Анисима ходит? – как-то сидя за вязаньем, спросила Прасковья Матрёну Никитичну.

– И что же, пусть себе ходит, – не придавая значения вопросу дочери, ответила она.

– Мамань, а я знаю, почто он там бывает! Он с сыновьями его забавляется. Им всякий детский инструмент понаделал, деревянные винтовки и всякую всячину. Всё им про Китай рассказывает, про императора, грамоте учит, а ещё китайскому иероглифу! И мальцы за ним всюду гоняются. Женить его надо, маманя! – самым неожиданным образом закончила свою речь дочь.

– Паша, Паша, а как к этому подступиться? Вот и отец говорит тоже да всё меня на разговор с Григорием об ентом назюкивает. А как начать, я не знаю, боюсь! – со вздохом ответила Матрёна Никитична.

– Маманя, а давай я об этом с ним потолкую? Я уже знаю, какую невесту тятя ему присмотрел, – продолжила разговор Прасковья.

– Ох, всё-то ты знаешь! Ну что ж ты ему скажешь?

– А скажу, что невеста хоть лицом и некрасива, зато его любит, зато женой хорошей и хозяйкой в доме будет. Знаю ещё, чего сказать. Вы с тятей всё боитеся! А ну как сосватают Марью?

– Ну что же, попробуй! Может, и вправду получится! – сдалась напору дочери Матрёна.

– Вот и ладно. У меня всё получится! – уверенно заключила Прасковья. – Ему своих деток давно иметь надо.

Через несколько дней, тихим августовским вечером, когда Григорий вернулся с поля, Прасковья Самсоновна приступила к важному разговору с ним.

– Братка, устал? Намялся в поле? Я баньку подтопила, иди охолынь маленько.

– Спасибо, сестрица, это ты вовремя с банькой, – ответил Григорий, будучи в отличном расположении духа после рабочего дня и выполненной работы.