По залу прокатился отвратительный полувздох-полувизг-полускрежет, будто кто-то мстительно провел ребром монетки по ржавой железке или по донышку глиняной миски.

От раздавшегося звука верзила болезненно скривился, а наемников просто перекосило.

Из-за спины вышибалы донесся тихий смешок.

— Ну как?

— Н-ничего, — мужественно выдавил из себя Яшка.

— Тогда я продолжу?

— Нет!

Терг прищурился, запоздало сообразив, что возле двери имелся еще один стол — совсем крохотный по сравнению с теми, что стояли в общем зале, и он до поры до времени прятался за широкой спиной охранника. Но теперь верзила сдвинулся, и наемник различил в полумраке склонившуюся над столешницей вихрастую макушку, бледное лицо с чуть раскосыми глазами, аккуратный нос, тонкую шею, короткую черную курточку и изящные пальцы, которые снова бездумно крутанули тяжелый золотой кругляш, заставив его провернуться вокруг своей оси, а потом звонко упасть.

Кр-рак…

— Может, хватит? — тихо взмолился вышибала. — Звук — просто жуть. Аж мороз по коже. Зачем ты это делаешь?

— Скучно, — вздохнул мальчишка и снова крутанул монету, на что Яшка неприязненно передернул плечами и буркнул:

— А мне — нет.

— Правда? — Пацан вдруг оживился и поднял голову. — Слу-у-ушай, а может, поменяемся? Ты пока посидишь, отдохнешь, покуришь… в смысле поешь, поплюешь в потолок, а я за тебя у дверей постою?

— С ума сошел? — неподдельно отшатнулся Яшка. — Что я бате потом скажу?!

— Да он и не узнает ничего.

— Тьфу на тебя! Мне только с ним объясняться не хватало!

— Яш, ну ты чего? Дай хоть попробовать! — вдруг заныл пацан, просительно поглядывая снизу вверх огромными глазищами. — Тут же скукотища жуткая! Ни повеселиться, ни подраться… я ж помру за то время, пока сижу! Ну дай! Я никому не скажу, честное слово!

Громадного парня аж перекосило, с лица сбежала вся краска, а плечи зябко поежились, едва он только представил, как это будет выглядеть: мелкий сопляк на входе, он сам — где-нибудь в сторонке, потому что малец никому не позволит портить себе развлечение. А если, не дай бог, какой баламут появится да за ножи схватится…

— Не-не-не. Даже не проси! — замотал головой вышибала, поспешно отступая в сторону. — С меня потом батя не только шкуру, но и много чего другого спустит.

Купцы оглядели выбравшегося на свет мальчишку и спрятали в бороды добродушные усмешки: мал еще пацаненок для таких геройств. Тонкий, как стебелек, ручки худенькие. Волосенки густые, каштановые, во все стороны торчат, придавая ему лихой вид. Курточка справная, чистенькая, штанишки ладные, сапожки новые… кажется, у дородного хозяина появился младшенький? А старший братец, выходит, присматривать должен, чтоб не зашибли его тут, мелкого?

— Яш, да чего ты трусишь? Батя твой за поросенка уже взялся. Сам знаешь, он его никому не доверит. С полчаса еще маяться будет. Вот пока его нет, я малость за тебя побуду! А ты тем временем и перекусить можешь… голодный небось? Давай Уланку сейчас крикнем, она и принесет?

— Ничего она не принесет, — вздохнул Яшка. — Батя раньше обеда теперь не отпустит.