На очередной ночлег мы расположились в замке какого-то трабонского барона, расположенном рядом с трактом, который вел в Маронг, столицу королевства. Охраняли меня тщательно, стараясь пресечь даже саму мысль о попытке бегства. И мне становилось все грустнее, потому что до того, что неизбежно должно было произойти и на что я уже практически настроился, оставалось все меньше времени.

И вновь череда одинаковых часов в пыльной душной карете, постоянно трясущейся на ухабах. Местное ярило склонялось к закату, и я уже предвкушал маленькую радость в виде отдыха после казавшегося бесконечным дня, когда мы внезапно остановились.

Все трое моих конвоиров заметно насторожились. Как же, за четыре дня пути была только одна незапланированная остановка, из-за затора на мосту через реку, чье название так и осталось мне неведомым.

Что происходило снаружи, оставалось непонятным: толстые стекла обоих окон, имеющихся в карете, были запорошены слоем пыли, а звуки, доносившиеся сквозь не менее толстые борта, абсолютно никакой информации не давали. Да и не прильнешь к стеклу, любое подобное мое действие старательно пресекалось.

Но как будто ничего экстраординарного, чьи-то гневные крики, отчитывающие невидимого человека, и его слабые оправдания, которые вообще было трудно разобрать. Я даже не стал тешить себя никакой надеждой, слишком уж невероятным казалось чье-то вмешательство со стороны. Наконец карета снова тронулась, с лиц стражников исчезло выражение легкой тревоги, и я снова ушел в свои невеселые думы.

Почему-то вспомнилось, что Янианну называют Солнышком. Отчасти я и сам этому поспособствовал, несколько раз назвав ее солнышком при свидетелях. Готома же все величают Великий. Какой же он великий? С виду заурядный человечишка с непомерными амбициями. Если и есть у него величие, так все оно заключается в размере его носа.

О себе я слышал, что за глаза меня называют Диким, и очень надеюсь, что не за отсутствие манер. Просто однажды я действительно потерял голову от ярости, но ведь было от чего. Тогда я…

Вдребезги разлетелось стекло, и на пол кареты упал темный предмет с торчащим из него искрящимся хвостиком. Бахнуло так, что меня попросту отбросило на спинку сиденья. Даже сквозь плотно сжатые веки сверкнуло столь сильно, что перед глазами поплыли огненные круги.

Следующие несколько минут я помню очень плохо. Кто-то меня подхватил и куда-то понес, затем я почувствовал под собой седло и судорожно вцепился в его луку. Потом была бешеная скачка, во время которой я несколько раз схлопотал по многострадальной голове ветвями деревьев. По-прежнему перед глазами плыли ослепительные круги, так что разглядеть что-либо при всем желании было невозможно. А вот слух вернулся раньше, вероятно, для того, чтобы мне удалось услышать далеко за спиной несколько взрывов.

Мы расположились у ярко горящего костра. Стояла глубокая ночь, и звезды на небосклоне светили так красиво, что я поневоле ими залюбовался.

– Нам повезло с тем, что конвой двигался не слишком быстро, иначе за ним было бы не угнаться.

– Как вы вообще узнали, что я попался?