Конечно, она сразу избавляла Петю от множества хлопот и неприятностей, вроде бессонных ночей, ревности, сидения в мокрой полыни и бросания в окно секреток. И в этом было ее громадное преимущество. Но что же дальше? Оставалось одно – целоваться. При мысли об этом Петю бросило в жар. Нет, нет, что угодно, но только не это!

А Марина стояла, прислонившись к лестничке под черешней, смотрела на него потемневшими глазами и облизывала потрескавшиеся, даже на вид горячие губы, от которых Петя не мог отвести глаз.

– Что же вы молчите? – сказала она с настойчивым нетерпением голосом заклинательницы змей. – Я вам снилась?

Она опять явно забирала над ним верх. Еще секунда – и Петя уже готов был сказать покорным шепотом: «Снились», но дух отрицания и сомнения все-таки восторжествовал.

– Как это ни странно, но, представьте себе, не снились, – сказал Петя с косой, напряженной улыбкой, показавшейся ему самому ледяной и в высшей степени печоринской.

Она опустила ресницы и слегка побледнела.

«Ага, голубушка! – подумал Петя с торжеством. – Не на такого напала».

Ему ее совсем не было жалко. Теперь, когда он взял над ней верх, она ему уже не так нравилась.

– Вы правду говорите? – спросила она, подняла глаза и с притворным вниманием стала рассматривать крону дерева, под которым они стояли.

Пете даже показалось, что она мимолетно улыбнулась, как будто увидела на дереве что-то забавное. Но Петю уже не могло обмануть это маленькое лукавство.

– Понимаете, – сказал Петя, вовсе не желая доводить дело до разрыва, вы мне не то чтобы не снились, а просто я вас не видел во сне.

– Как это? – спросила она с любопытством и опять улыбнулась дереву, даже как бы исподтишка ему подмигнула.

– Очень просто, – ответил Петя. – Видеть во сне – это одно, а сниться совершенно другое. Неужели вы не понимаете? Сниться-то вы мне снились, мало ли что человеку снится! Многое снится. А вот специально видеть во сне кого-нибудь одного – это совсем другое дело.

– Не понимаю, – сказала она, прикусив губу.

– Сейчас вам объясню. Видишь во сне – это когда… ну как бы вам объяснить… когда… ну, любишь, что ли. Вы, например, когда-нибудь кого-нибудь любили? – сев на своего конька, строго спросил Петя.

– Любила. Вас, – быстро ответила Марина.

Петя самодовольно поморщился.

– Я не верю в женскую любовь, – сказал он разочарованно.

– Напрасно! А вы кого-нибудь любили? – спросила она и не могла задать более приятного вопроса. Как глупая мышь, она сама лезла в мышеловку, так ловко и незаметно поставленную Петей.

– На такие вопросы не отвечают, – сказал Петя, – но вам я скажу, потому что считаю вас своим другом. Ведь мы с вами друзья, не правда ли?

– Я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной, – сказала Марина.

– А я верю! – с досадой сказал Петя. Она положительно начинала его раздражать, потому что почти все время говорила именно то, что должен был говорить он. Можно подумать, что она никогда не читала романов.

– Напрасно, – заметила она. – Но вы мне, кажется, что-то хотели сказать?

– Я вам хотел сказать… даже, собственно, не сказать, а рассказать… Ну, можно и сказать… Только, конечно, как другу, потому что об этом никто не знает и никогда не узнает. – Петя стал несколько боком и повесил голову. – Я любил, – сказал он с грустной улыбкой. – Собственно, я и сейчас люблю… Но это не имеет значения…