— Вода, — поправил я, бултыхнув её остатком во фляжке.

Далее мы несколько часов, учили друг друга разговаривать. Я запоминал слова чужого для меня языка, а он учил русский. У меня получалось лучше и за приблизительно три часа, я смог запомнить около двухсот простых слов, а он только пятнадцать, да и те коверкал так, что понять то, что он сказал, было почти невозможно. За это время я узнал, что его напарника, того что всё ещё сидит в башне, зовут Дарок, он не помощник машиниста как я первоначально думал, а охранник. Помимо Дарока, ещё есть Гир и Шото, они во втором вагоне, охраняют груз. Там тоже установлены пневматические пулемёты, только менее мощные, чем тот, что наверху. Что за груз они охраняют, Нодро не сказал, а я и не спрашивал, не моё это дело, главное, что бы меня больше не били и разговаривать начали. В пути они уже пятый день и приблизительно через сутки должны достичь конечной точки своего путешествия. Добираются они до Уштара, что это, город, посёлок или что-то другое, я так и не понял, несмотря на то, что Нодро долго пытался мне объяснить, показывая на лопату, ведро и уголь. Уточнять дальше, не стал, посчитав, что Уштар это станция, где они должны пополнить запас угля. Ещё я выяснил одну немаловажную и отвратительную деталь, это не Земля, а совсем другой мир. Осознание этого вызвало состояние паники и желание бежать отсюда, но я сдерживал себя от этого поступка, понимая что бежать-то мне в принципе и некуда.

Подбросив очередную партию угля, Нодро достал проживший не один десяток лет кожаный рюкзак и вынул из него узелок. В узелке находилось несколько ржаных сухарей, соль и горсть сушёных яблок. Мой желудок отозвался на всё увиденное ноющей болью, напомнив о том, что ел я ещё вчера утром, а сейчас уже был близок вечер следующего дня. Одним словом, не ел я уже давно и сейчас голодными глазами смотрел на то, как он бережно выкладывает содержимое узелка на ящик.

— Есть, — он пригласил к столу, предлагая мне, разделить с ним то, что у него осталось.

— Спасибо, — поблагодарил я и взял самый маленький сухарь. Нодро усмехнулся, увидев это, видимо ожидал, что оголодав, я наброшусь на еду и съем всё. Как только я дожевал сухарь, посыпанный солью, раздался удар колокола. Нодро вскочил и забегал туда-сюда, выглядывая в окна. Остановившись у окна справа, он высунулся наружу и, выругавшись, побежал за углём. Стараясь ему не мешать, я тоже выглянул из окна и на некоторое время остолбенел от того, что там увидел. Где-то приблизительно в полукилометре позади нас, поднимая клубы пыли и дымя трубами, двигалось несколько почти таких же паровозов как этот, только немного меньшего размера и без вагонов. Они нас постепенно догоняли, даже, несмотря на то, что Нодро закидывал в топку всё новые и новые партии угля. Паровоз разогнался до своего максимума, приблизительно в сорок километров в час, но от преследователей оторваться так и не смог, через несколько минут нас догнали, и началась перестрелка. Стреляли пока пневматические пушки, как наши, так и тех, кто на нас напал, пороховое оружие в бой ещё не вступило. Мне было и страшно, и интересно одновременно, поэтому я осторожно выглядывал в окно, чтобы понять, насколько плохи наши дела.