Разумеется, он шутил. Однако его лицо, поза произвели на нас большое впечатление. Мисс Нелли простодушно спросила:

– Но у вас ведь нет раны?

– Действительно, – сказал он, – раны недостает.

Нервным жестом он завернул манжет и обнажил руку.

И тут же меня осенило. Глаза мои встретились с глазами мисс Нелли; он показал левую руку.

Клянусь вам, я уже собирался совершенно определенно высказаться по этому поводу, как вдруг другое событие отвлекло наше внимание. Запыхавшись, прибежала леди

Джерланд, подруга мисс Нелли.

Она выглядела потрясенной. Мы сбились в кучу вокруг нее, но только сделав над собой усилие, девушка пролепетала:

– Мои драгоценности, жемчуг!. Все пропало!.

Нет, как мы узнали позже, взяли не все, и самое любопытное – брали с разбором!

Бриллиантовую звезду, кулон с рубиновым кабошоном; из разбитых колье и браслетов были извлечены камни, но не самые крупные, а самые изысканные, дорогие, то есть именно те, что при максимальной стоимости были минимальны по размеру. Оправы лежали тут же, на столе. Я

увидел – все мы увидели – эти оправы, утратившие драгоценное содержание и ставшие похожими на цветы с оборванными красивыми лепестками, сверкавшими и переливавшимися прежде.

И чтобы проделать всю эту операцию в тот час, когда леди Джерланд пила чай, то есть средь бела дня, понадобилось всего-навсего взломать дверь каюты в людном коридоре, найти маленький мешочек, предусмотрительно спрятанный в шляпную коробку, развязать его и выбрать то, что надо!

Все мы ахнули в один голос. А когда о краже стало известно другим пассажирам, сложилось единое мнение: это Арсен Люпен. И действительно, то был его ухищренный, таинственный, немыслимый… и вместе с тем логичный почерк: если бы он взял драгоценности целиком, то получилась бы внушительная кучка, которую нетрудно обнаружить, но насколько легче было спрятать разрозненные крохотули: жемчуг, изумруды, сапфиры!

За обедом произошло следующее: справа и слева от

Розена опустели два места. А вечером стало известно, что его вызвал капитан.

Арест молодого человека никого не удивил и принес подлинное облегчение. Наконец-то можно было вздохнуть.

В тот вечер мы развлекались понемногу. Танцевали. Мисс

Нелли особенно бурно веселилась, и это убедило меня в том, что, хотя знаки внимания со стороны Розена были ей прежде приятны, теперь она о нем не вспоминала. Изящество девушки окончательно покорило меня. Около полуночи, при ясном свете луны, я клялся ей в своей преданности с волнением, которое, судя по всему, не было ей безразлично.

Но на следующий день, ко всеобщему изумлению, обнаружилось, что обвинения, выдвинутые против Розена, были несостоятельны и его освободили.

Розен, сын крупного коммерсанта из Бордо, представил документы, которые оказались в абсолютном порядке.

Кроме того, на его руках не оказалось никаких следов раны.

– Документы! Свидетельства о рождении! – восклицали противники Розена. – У Арсена Люпена их сколько угодно!

Что же касается раны, ее у него просто не было… или он сумел свести следы!

Им возражали: дескать, в момент кражи Розен – это было подтверждено – прогуливался по палубе. На что они отвечали: