Летом все меняется. Домик погружается в дневной сон. Его деревянные ставни закрыты, подобно глазам, — ни один солнечный луч не проникает сквозь них. Из его трубы не выходит ни единой струйки дыма; лишь одна дверь, выходящая на север, остается открытой, чтобы наблюдать за дорогой. Собаки либо прячутся в. свою конуру, в глубине которой проходящий мимо путник видит лишь какую-то бесформенную массу, либо лежат у стены, у подножия которой они одновременно наслаждаются прохладой тени и холодом камня.

Осенью виноградная лоза зацветает. Весенний наряд приобретает яркие и переливающиеся тона, — домик как будто бы одевается в атлас и бархат. Окна приоткрываются, но на смену левкоям и ромашкам, весенним цветам, приходят астры и хризантемы. Труба вновь начинает выбрасывать в воздух белые клубы дыма, и огонь, пылающий в очаге, на котором стоит кастрюля, котелок или горшок, где жарится фрикасе из кролика, привлекают внимание путника.

Равод и Барбаро стряхивают весеннюю дремоту и летний сон. Они полны сил и нетерпения: они дергают цепь, лают и рычат, они чувствуют, что пришел их звездный час, что можно идти на охоту, что пора начинать серьезную войну с их вечными врагами — зайцами, лисами и даже кабанами.

Зимой домик имеет мрачный вид. Ему холодно, он дрожит. Он больше не меняет свой зеленый или красный наряд. Виноградные листья осыпались с грустным шорохом, с которым обычно падают листья, и виноградная лоза протягивает вдоль стен свои безжизненные ветви.

Всякая растительность исчезла, и остались лишь стебельки, по которым раньше поднимались вьюнок и лиана, поникшие и ослабленные, как струны отдыхающей арфы.

Громадные клубы дыма, столбом выходящие из трубы, доказывали, что хотя хранить дерево было прямой обязанностью лесничего, он его совсем не экономил.

Что касается Равод и Барбаро, то напрасно было бы искать их в их опустевшей будке, но если дверь случайно оказывалась открытой в тот момент, когда путник проходил мимо и бросал любопытствующий взгляд внутрь дома, то он мог заметить их силуэты, четко вырисовывающиеся на фоне пламени очага, откуда их пинками каждую минуту прогоняют хозяин или хозяйка дома, и куда они упорно возвращаются в поисках пятидесятиградусной жары, обжигающей им морды и лапы; сопротивление этой жаре выражается лишь в меланхоличных движениях головы справа налево и поочередном поднятии то одной, то другой лапы.

Вот что представлял и представляет собой сейчас (не принимая во внимание лишь цветы, которые всегда связаны с присутствием в доме какой-либо молодой девушки с нежным и беспокойным сердцем) Новый дом по дороге в Суассон, если посмотреть на него снаружи.

Что касается внутреннего убранства, то прежде всего нужно сказать о большом нижнем зале, — на который мы уже бросили беглый взгляд. В нем находятся стол, буфет и шесть стульев из орехового дерева. Его стены украшены пятью или шестью гравюрами, на которых в зависимости от политического режима изображены те или иные исторические личности, меняющиеся в соответствии с исторической эпохой.