– Да квартира ваша... Там все вверх дном перевернуто... даже подушки вспороты... Средь бела дня, представляете? Честное слово, я ничего не понимаю...
Зато я понял сразу же, с чем был связан погром в моих апартаментах.
ГЛАВА XVII
Музыкальная шкатулка зазвенела печально и нежно и начала выстраивать какую-то сложную мелодию. Шкатулка была, пожалуй, единственным, что осталось мне на память от прадеда Марсильяка. Однако на середине ритурнели мелодия захрипела, забулькала и неожиданно умолкла. Неудивительно – после того, как хрупкую вещицу так грубо швырнули с подзеркального столика на пол...
«Убью мерзавца», – мрачно подумал я, бережно прикрывая крышку шкатулки.
Вздор, в сущности... Кого убью? И где его искать?
В разбитое окно время от времени врывался летний ветерок, и тогда облака перьев из растерзанных подушек начинали летать по комнате. Я плюхнулся на стул (его сиденье тоже было вспорото), обхватил голову руками и задумался.
Может быть, мне отомстил кто-то из тех, кто счел, что пострадал по моей вине? Тот же Антипка Кривой, к примеру, которого я пару месяцев назад упек в тюрьму. Или все же погром связан с убитым шпионом, Леманном-Петровским? Может быть, неизвестные искали здесь ключ?
Я сунул руку в карман, вытащил ключ и поднес его к глазам. И тут меня словно ударило электрическим током.
Это был не тот ключ, который я видел в кармане у Леманна. Но, вне всяких сомнений, именно ключ, подобранный мною у камня возле насыпи. На виденном у шпиона было, помнится, две бороздки, а тут имелось три, хотя внешне оба ключа походили друг на друга. Такие ключи нередко выдают постояльцам в гостиницах, так что неудивительно, что в первый раз я обознался.
«Но если у меня не ключ Леманна, – думал я, – то, может быть, тогда ключ человека, который спрятал его тело? В самом деле, наверное, труп было не так-то легко тащить... Тот, другой, наклонился, и ключ просто выскользнул из его кармана...»
Мои размышления прервала Изабель Плесси. Она постучала, вошла и ахнула:
– Боже, какой ужасный разгром! Вы уже узнали, кто его сделал?
– Нет, – вздохнул я. – Похоже, они искали этот ключ.
– Открыли дверь отмычкой? – деловито осведомилась мадемуазель Плесси. – В романах двери всегда только так и открывают. А что за ключ?
– Я нашел его возле насыпи.
– А, ключ того месье, который выпал из поезда?
– Нет, – ответил я на вопрос Изабель, которая восторженно смотрела на меня. – Похоже, он принадлежал тому, кто спрятал тело.
– Какая у вас интересная жизнь. Ни дня без тайны, – вздохнула Изабель и задумчиво поглядела на меня. – Интересно, а по ключу нельзя отыскать того, кому он принадлежал?
Я повертел железку в руках. Ключ как ключ, только на ободке выдавлена цифра 38.
– Кажется, и впрямь из гостиницы, – промолвил я вслух.
Изабель меж тем покрутилась перед зеркалом, быстро поправила непослушную прядь, выбившуюся из прически, и взяла раненую музыкальную шкатулку. Мелодия заиграла, захрипела и сорвалась.
– Ай-яй-яй, – укоризненно промолвила Изабель, сдвинув брови. Потом сделала уморительно серьезное лицо, поднесла шкатулку к уху, свободной рукой что-то подкрутила внутри, после чего завела шкатулку вновь. Мелодия начала играть и на сей раз не сбивалась до самого конца.