– Что ты молчишь?! – вскричала она, падая передо мной на колени. – Что мы будем делать, Витка?! Что, скажи?! Как мы будем с тобой делить его?! Как будем рвать его на части, отвоевывая каждая для себя место в его сердце?

В ее голосе зазвучали неподдельные слезы, но жалости в моей душе они не вызвали. Впрочем, там сейчас было абсолютно пусто. Абсолютно...

– Уходи, а? – попросила я ее сдавленно. – Я прошу, уходи. И сделай милость, не попадайся мне больше на глаза никогда. А Семена... Семена я тебе не отдам. Он мой муж.

– А вот это мы еще посмотрим, дорогая Витуля! – победоносно провозгласила Дашка, поднимаясь на ноги и почти бегом двинувшись к берегу, где у нас был привязан катамаран. Потом она притормозила на мгновение, обернулась и снова повторила: – Это мы еще посмотрим!!!

Она уплыла, поднимая лопастями катамарана каскад брызг. Как она ухитрялась справляться с ним в одиночку, оставалось для меня загадкой. Да, впрочем, меня этот вопрос не слишком интересовал. Актуальной была другая проблема: как я буду добираться до противоположного берега?

Я встала и пошла, спотыкаясь на каждой кочке. Через двадцать минут я увидела того сердитого рыбака, что не совсем любезно принял наше появление, и решила обратиться к нему за помощью.

– А я что смогу для тебя сделать?! – окрысился он мгновенно, попутно поплевывая на наживку. – Коли вы с той взгальной девкой разругались, на закорках я тебя не понесу, факт! Придется в обход, а это километра два с гаком.

Я уселась рядом с его котомкой и вытянула ноги.

– Устала? – вдруг проявил он сочувствие. – Вы, городские, непривычные. Я вон сюда рыбачить хожу аж за двенадцать километров. И ничего, живой, как видишь. А ты прошлась чуток и все, сморилась. Есть, поди, хочешь? Пошаркай там в рюкзачке, там есть что-нибудь.

Есть я не хотела, но рюкзак его к себе притянула зачем-то. Сверток в промасленной бумаге. Батон белого хлеба, разрезанный вдоль и выстеленный по срезу тонкими ломтями домашней ветчины с чесноком. Три вареных яйца. Спичечный коробок с солью. Четыре свежих огурца, редиска и фляжка с водой.

– Жена собирала? – поинтересовалась я, захрустев редиской.

– Нет, я бобылем всю жизнь живу. Тебя как звать-то?

– Виолетта. Вита, если покороче.

– Ишь ты, – он мотнул головой, забрасывая удочку. – Имена нонче чудные. Раньше Дуська, Нюка, Мотря. А сейчас... Вита, значит. А меня дядей Костей зовут. Народ меня в деревне не любит, Костылем кличут. А за что, спрашивается? За то, что я ни с кем не хочу дружить. А мне, может, этого и не нужно вовсе! Ты как думаешь, Витка?

– Не знаю, – вяло пожала я плечами. – Каждый по себе ведь выбирает, что ему нужно. Если вам хорошо без людей, почему нет...

– Вот и я говорю! – обрадованно подхватил дядя Костя и принялся сматывать удочки. – Пойдем, провожу тебя. Места пустынные. Мало ли кто обидеть может такую-то красавицу!

Я недоверчиво фыркнула и помотала головой:

– Нашли красавицу! Со мной девушка была, вот это красавица, ничего не скажешь. Богиня просто! Мужики, едва ее увидев, готовы следом на четвереньках ползти.

Представить себе моего Незнамова, ползущего следом за Дашкой, мое воображение отказывалось напрочь.