Эйвери, богатый предприниматель из Нью-Брансуик, умирая, оставил часть своего состояния на предоставление большого количества стипендий, которые будут распределяться среди различных университетов и академий Приморья, в соответствии с их рейтингом. Было много сомнений, получит ли такую стипендию Королевская академия, но решение было принято в пользу Академии, и в конце года выпускник, который получит самую высокую оценку по английскому языку и литературе, выиграет стипендию – двести пятьдесят долларов в год в течение четырех лет обучения в Редмондском колледже. Не удивительно, что Энн пошла спать в ту ночь с горящими от возбуждения щеками!

– Я выиграю эту стипендию, если это зависит от усердной работы, – решила она. – Разве Мэтью не будет горд, если я получу степень бакалавра? О, это восхитительно, иметь такие цели. Я так рада, что у меня их много. И кажется, им никогда не будет конца, и это прекрасно. Просто, как только достигаешь одной цели, видишь еще одну – еще более захватывающую. Именно это делает жизнь такой интересной.

Тоска по дому у Энн прошла, и в этом очень помогли ее поездки домой на выходные. Пока была хорошая погода, студенты выезжали домой в Эйвонли каждую пятницу по новой железной дороге из Кармоди. Диана и несколько других молодых людей из Эйвонли, как правило, встречали их на станции и все они весёлой компанией шли до города. Энн считала эти вечерние гулянья по пятницам на живительном золотистом воздухе среди осенних холмов, с мигающими вдали огоньками Эйвонли, самым лучшим и дорогим временем за неделю.

Гилберт Блайт почти всегда ездил с Руби Гиллис и помогал нести ее сумку. Руби стала очень красивой девушкой, которая считала себя вполне взрослой, какой она и была на самом деле. Она носила юбки такие длинные, какие только ей позволяла ее мать и делала взрослые причёски в городе, хотя ей приходилось распускать волосы, когда она ехала домой. У неё были большие, ярко-голубые глаза, хороший цвет лица и пышная эффектная фигура. Она была хохотушкой с хорошим характером, любила повеселиться, и искренне наслаждалась радостями жизни.

– Но я не думала, что она из тех девушек, которые нравятся Гилберту, – прошептала Джейн на ухо Энн. Энн тоже не думала, но она не сказала бы об этом, даже если бы её лишили стипендии Эйвери. Она не могла не думать также о том, что было бы очень приятно иметь такого друга, как Гилберт– шутить и болтать с ним, обмениваться идеями о книгах, учёбе, жизненных целях. У Гилберта были амбиции, она знала это, и Руби Гиллис не похожа была на того человека, с которым можно было их обсудить.

В мыслях Энн, касающихся Гилберта, не было глупых сантиментов. В мыслях о мальчиках, если она думала о них вообще, она рассматривала их просто, как возможных хороших друзей. Если бы они с Гилбертом дружили, она бы не переживала, сколько у него других друзей или с кем он идёт домой. Она хорошо умела дружить – подруг у неё было множество; но она смутно сознавала, что мужская дружба также может пригодиться, чтобы расширить свои представления о товариществе и дополнить своё мировоззрение путём сравнения суждений и идей. Не то, чтобы Энн могла чётко сформулировать свои чувства по этому вопросу. Но она подумала, что, если бы Гилберт после поезда шёл с ней домой, по сухим полям и дорожкам, обрамлённым папоротниками, они, возможно, вели бы веселые и интересные разговоры о новом мире, который открывался им, своих надеждах и амбициях. Гилберт был умный молодой человек, с собственным мнением по каждому поводу, и решимостью получить всё лучшее от жизни и отдать ей лучшее, что есть в нем. Руби Гиллис сказала Джейн Эндрюс, что она не понимает и половины того, что говорит Гилберт Блайт. Он говорит, как Энн Ширли, когда у неё задумчивый вид, а Руби со своей стороны думает, что это совсем не весело – обсуждать книги и тому подобное, особенно если вас никто не заставляет. Франк Стокли более энергичный и заводной, но он и вполовину не такой симпатичный, как Гилберт, и она действительно не могла решить, что ей больше нравится!