– А на станции как было?

– Ну, тут я со своих слов расскажу, участвовал в захвате. Как в городе взрывы раздались, мы ударили по часовым и пулемётами стали прочёсывать казарму зенитчиков. Она дощатая была, насквозь доски пробивало, сейчас, наверное, уже догорела. А потом начали зачищать станцию. Нас прикрывали снайперы и пулемётчики. Немцы ошалелые были, мы их легко взяли, даже нормально пострелять не получилось, всю работу снайперы сделали. Парни красавцы, конечно. Трофеями мы захватили эшелоны с танками, я там был, мы пленных танкистов в пассажирском вагоне взяли. Один лоб здоровый, как в танк залезает, даже не знаю. Так вот всё и произошло. Но это моими глазами, командиры больше видят.

– А убитых где потеряли?

– Да это позже было, – сморщился десантник. – Мы один комендантский патруль, что ходил по улице, прощёлкали, да и немудрено это было. Те, когда стрельба началась, было к комендатуре рванули, а потом спрятались. Вот парни, когда на машине мимо ехали в сторону комендатуры, и нарвались на их залп. Их, конечно, перебили, всех шестерых, но наших уже не вернёшь. Вот такие дела. О, на следующем перекрёстке будет поворот направо, там метров триста, и станцию видно будет. Но мы на неё не поедем, мне приказали вас сразу к платформам с техникой везти, это прямо. Там вас ждать должны.

Дальше они ехали в молчании, водитель спокойно управлял машиной, а капитан пребывал в задумчивости. Только сегодня днём бывшая такой привычной война как-то резко перевернулась, и капитан со своим людьми оказался чёрт знает где с чёрт знает каким заданием. Где можно использовать сорок танков с профессиональными экипажами и мотострелками, он даже не представлял. Бросок к гибнувшему партизанскому краю? Это даже не смешно. Конечно, майор М. крайне уважаем теперь среди бойцов и командиров, включая танкистов его батальона, среди десантников так он, похоже, вообще легенда, но волшебником он не является. Не сможет он тишком провести подобное подразделение ближе к местам боёв. А заметят их, устроят артиллерийскую засаду – и поминай как звали. Да и куда их бросить, растратить силы в атаке на какой-нибудь батальон? Гибнуть хоть и геройски, но глупо, Шереметьеву не хотелось, терять своих людей тем более. Поэтому он собирался прояснить этот вопрос у майора, которого здесь все почему-то упрямо называли Фроловым.

– Слушай, боец, танки ладно, а топливо к ним, снаряды, смазочные материалы?

– Это не ко мне, товарищ капитан, к командиру. Но я так понял, что проблем с этим вроде как нет. Там не один эшелон мы застали. Наши ДРГ где-то ветку повредили, вот их сюда и загнали. А ещё к эшелонам с платформами кроме одного купейного вагона теплушки были прицеплены. Мы открывали, смотрели их, там какие-то синие бочки, канистры, а в других ящики. Разные.

– Синие бочки – это с горючим, сомнений нет, канистры скорее всего содержат масло и другие жидкости, – задумчиво пробормотал капитан, заметно оживившись. – А ящики смотреть надо.

– Приехали, вот за той насыпаю и стоят платформы. Мы бы башни танков, покрытые брезентом, увидели, если бы не ночь. А казарма зенитчиков уже догорела, не освещает.