– И кто же эти четверо, Спад?

– Ну, это обвиняемая, мисс Макколл...

– Кто еще?

– Квин Рейнольдс, Клейтон Лангделл и Альберт Декарло.

Как и прежде, упоминание имени крестного отца мафии имело эффект электрического тока. Несколько присяжных, толкая друг друга, показали на галерею. Конечно, он сидел там собственной персоной, на нем было белое пальто, шарф, темные очки, за которыми он прятал глаза даже в комнате. Он находился в зале, а федеральные агенты вовсю старались использовать Винни и прочих мелких дилеров, подцепленных ими утром во вторник, чтобы создать против них дело. Декарло понимал, что его имя будет названо на суде. Иначе – зачем он здесь?

– Но вы не знаете, когда эти люди ушли из квартиры, правильно?

– Правильно. Боковая дверь; ведущая к парковке, открывается изнутри. Большинство посетителей ею пользуются. Я знаю, когда ушла мисс Макколл.

– Почему?

– Потому что я поднялся наверх вместе с ФБР и наблюдал, как они ее вытаскивали из квартиры.

– Итак, подводя итоги, можно сказать, что обвиняемая поднялась в квартиру около десяти часов, до прихода Ломбарди, и находилась там до двух, когда Ломбарди нашли мертвым.

– Да, так все и было.

– Еще пару вопросов, Спад. Можете вы описать состояние обвиняемой, когда она пришла ранним вечером?

– Ну, она была расстроена... рассержена.

– Мы все понимаем, что вы имеете в виду, – сказал Мольтке, подмигнув присяжным. – Есть моменты, из-за которых она могла быть рассержена?

– Думаю, да.

– Пожалуйста, расскажите нам.

– После полудня мистер Ломбарды позвонил мне и сказал...

– Возражаю, – сказал Бен. – Показания с чужих слов.

Мольтке поднял палец:

– Вопрос связан с желанием показать внутреннее состояние обвиняемой во время убийства...

– Полагаю, это правильно, – согласился Дерик. – Отклоняется. Вы можете отвечать на поставленный вопрос.

– Я не помню ее точные слова, что она там сказала, – продолжил Спад. – Мистер Ломбарди позвонил мне и попросил поднять эту женщину на лифте в свою квартиру. Я немного подшутил насчет новой подружки, но он ответил, что я вряд ли ее снова увижу после этой ночи. Думаю, ей должно было достаться от него на орехи.

Бен, взглянув на присяжных, заметил, как переглянулись несколько женщин. Да, и они понимали, что это значит.

– Протестую, ваша честь. Свидетель спекулирует.

– Думаю, он просто описывает происходившее в своей собственной красочной манере. Протест отклоняется!

– Итак, когда обвиняемая поднялась в квартиру Ломбарди, – сказал Мольтке, – она понимала, что с ней могут разделаться. Правильно?

– Протестую, – встал Бен. – Это подсказка свидетелю.

– Ладно, – согласился Мольтке. – Я отзываю вопрос.

"Почему бы и нет? Он уже выразил свою точку зрения".

– У меня все, ваша честь.

– Перекрестный допрос? – спросил Дерик, и по его тону было ясно, что это крайне нежелательно.

Бен не мог представить себе ни единого вопроса, который стоило бы задать Спаду. Тот был не прав, и Бен был в этом уверен, но в его показаниях не было ничего злонамеренного.

Прав он или нет, он не лгал, он говорил присяжным то, что сам честно считал правдой. И Бен знал, что если он станет наседать на Спада, то Дерик сразу заткнет ему рот. Что бы Бен ни сказал, Дерик повернет это против него.