Стараясь не слишком торопиться, я прошла до поворота и юркнула в подсобку, где уборщица держала свой инвентарь. Там я облачилась в синий сатиновый халат и повязала косынку так, чтобы она закрыла половину лица. Затем взяла в руки пластмассовое ведро, швабру и снова вышла в коридор. Вообще-то я здорово трусила. Учитывая то, что рассказала мне Карина про несчастного глупого Гошу Иванова, которого выгнали за то, что он сфотографировал очень известное лицо, мне грозили гораздо большие неприятности. Тут я сообразила: на самом-то деле Гоша не пропадал, его просто уволили с теплого местечка и выбросили из системы. Живет теперь небось как простые люди, лямку тянет…

Я немного приободрилась – в крайнем случае притворюсь полной дурой, с таких спросу меньше.

В дальнем конце коридора показались двое охранников.

Я свернула в туалет, наполнила ведро водой, снова вышла в коридор и принялась возить по полу шваброй.

Охранники поравнялись со мной и остановились. Один из них открыл было рот, собираясь что-то у меня спросить, но я перехватила у него инициативу.

– Ходют и ходют! – завела я скандальным голосом. – Я только тут вымыла, а они опять наследили! Вы только поглядите, сколько от вас грязи! Это просто кошмар!

– Тетка, ты не очень-то! – огрызнулся один из охранников. – Мы, между прочим, при исполнении! Ты тут посторонних не видела?

– При исполнении они! – ворчала я, нарочно задевая их ноги шваброй. – А я, значит, просто так, дурака валяю!

– Так не видела посторонних? – повторил охранник.

– Кроме вас – не видела! – отчеканила я и плеснула на пол воды из ведра, так что обрызгала их брюки.

– Вот ведь вредная тетка! – пробормотал второй охранник, и оба ретировались.

Едва они скрылись за поворотом коридора, я бросилась вперед, к той двери, через которую меня впустила сердобольная уборщица.

Дверь была закрыта, но открыть ее изнутри при помощи дяди-Васиной отмычки оказалось совсем несложно.

Через пять минут я уже шагала по тропинке, а еще через четверть часа вышла на шоссе, где меня поджидал дядя Вася на своей машине.

– Тут кортеж проехал серьезный! – сообщил он, едва мы отъехали от поворота. – Видно, ждут какое-то начальство. Я тебя хотел предупредить, но у тебя телефон не отвечал.

– Само собой! Вы ведь мне сами сказали выключить его перед началом операции!

– Ну что, удалось что-нибудь выяснить?

– А как же! Как раз в тот день, когда Татьяна фотографировала Пулковскую церковь, на этот ВИП-аэродром приземлился самолет одного ну о-очень важного лица!

– Чей самолет? – испуганно переспросил дядя Вася. – Неужто самого?..

– Нет, – успокоила я его, – но все равно – очень, очень важного. По официальной версии, он летел в Германию на переговоры, но на самом деле по пути приземлился здесь, всего на полчаса, чтобы встретиться… С кем, как вы думаете?

– С кем? – Дядя Вася скосил на меня глаза.

В этот самый момент мы проехали мимо рекламного щита, на котором Мераб Габраилов собственной персоной сажал дерево и заверял проезжающих мимо водителей, что будущее начинается сегодня.

– Вот с ним, – я глазами показала на щит.