На этом с принципиальным мошенничеством было покончено. Мы и так сделали самое худшее, что можно сделать для дураков: мы дали им то, чего они хотели. Города богатели, покупали заморские дивные вещи, развивали искусства и ремесла. Среди этих вещей и произведений знатные открывали для себя то, на что они потратили бы деньги куда охотнее, чем на кормежку бандюг. И бюджеты пиров пришлось понемногу сокращать. И варварское гостеприимство пришлось понемногу умерить.

Адам Смит утверждал: самолюбие феодальных лордов было настолько гипертрофировано, что парадоксальным образом превосходило даже их инстинкт самосохранения:

«Все для нас и ничего для других — этот девиз, похоже, во все времена был практической максимой одержимых жаждой власти. И когда такие люди нашли способ единолично потреблять все, что давали им их владения, у них уже не возникало никакой предрасположенности делиться с кем-то еще. За пару алмазных пряжек или за что-нибудь столь же легкомысленное и бесполезное они могли отдать… стоимость содержания, возможно, тысячи человек в год, и вместе с этим легко отдать весь авторитет, который это могло бы им принести. Но зато пряжками они могли обладать целиком и полностью единолично, и ни одно другое человеческое существо не могло притязать и на малую их часть; тогда как пользуясь более полезным, и более дальновидным способом употребления богатства, они должны были бы делить свое состояние по крайней мере с тысячью человек… и так, на удовлетворение самых глупых, самых низких и самых мерзких прихотей они постепенно разменивали всю свою власть и авторитет».

Никогда не жалуйтесь на тупость власть имущих. Это их самая лучшая черта. За последние годы нам не раз приходилось наблюдать, как различные власть имущие лица обменивали свой авторитет на удовлетворение детских прихотей. Возможно, королевская семья Саудовской Аравии будет следующей, кто пострадает от судьбы, описанной Смитом:

«Продав свои права первородства не как Исав — за черевичную похлебку во время голода и нужды, — а в распутной роскоши, за безделушки и пустяки, более походящие на детские игрушки, чем ^>На предметы, достойные интереса взрослых, серьезных людей, они стали настолько же малозначимыми во власти фигурами, как любой из столь презираемых ими зажиточных бюргеров».

Свержение феодального гнета, установление принципа самоуправления и обретение «свободы в нашем, сегодняшнем, смысле слова свобода» — все это было плодами мошенничества, надувательства и обмана. Не было никаких страстных и мечтательных идеалистов, вырвавших сердце из груди и осветивших путь. Никакие герои не призывали массы сбросить оковы и гордо шагать к светлому будущему. Не было мучеников за идею. «Таким образом, — заключил Смит, — революция величайшей важности для будущего человеческого благополучия оказалась совершена благодаря тому, что два класса людей преследовали свои личные интересы, и при этом — ни у одного из двух не было и малейшего намерения послужить на благо общества».