– Ирма Львовна, я не думал… – начал мямлить мужик. А бабуля в него свой коронный взгляд уперла. Не завидую я данному любителю животных. С чего вдруг мне лицо его знакомо? По телевизору видел? Ого, кажется, это тот мужик, что в мэры баллотироваться собрался.

– Не думал он. Это талант – не думать, Витюш. Вот скажи мне, если ты за собакой своей присмотреть не можешь, то как городом управлять собрался?

У дядьки даже уши покраснели. Мне его жаль стало.

– Ирма Львовна… – начал мужик укоризненно. И выглядел он как школьник, которого за курением застали, причем за первым.

– Что – Ирма Львовна?! А если бы твой Абрамович на внука моего напал? – рыкнула бабуля. – Твой пес мне ребенка покалечить мог.

Я поперхнулся. Мужик напрягся. Абрамович устыдился.

В каком месте я ребенок? Начинаю выразительно сопеть. Зачем она вообще меня впутала? Я мог бы и сам с чинушей поговорить, но с другой стороны, бабуля – авторитет.

– Ну…

И вновь его перебила бабуля:

– Не мямли. Значит, так. Собаку свою держишь в закрытом вольере высотой с твой забор, подальше от людей и детей. А в понедельник отправишься в наш университет, ректору с ремонтом актового зала поможешь. И чтобы я больше не видела этого зверя без намордника, – сурово глянула на собаку бабуля. А, ну тогда понятно. Обижаться я перестал.

На этом инцидент был исчерпан, и мы направились к своей даче.

В отличие от соседей, наше строение выглядело почти убого – одноэтажное здание с шикарной мансардой и двухметровым забором. Дачу бабуля получила от одного почившего друга. Чую, не только друга, но в личную жизнь родной бабушки лезть себе дороже, там черт ногу сломит.

Сейчас же мы успели попить чай из старинного самовара, бабуля такие любит, и принялись за поиски заначки.

– Ба, нет здесь ничего! – ору я, выползая из залежей макулатуры, что свалена у дальней стены мансарды.

– Может, я его в старой пристройке оставила? – задумалась она.

– Бабуль, ты там с самой постройки дачи не появлялась, – возмутился я. Возмутился справедливо, мне же туда лезть придется.

– Внук, прекрати артачиться и давай уже лезь в пристройку.

– Ба, я же там ни разу не был, что где лежит – не знаю. Может, сама? – лучисто улыбаюсь, надеясь на снисхождение.

– Данюш, пожалей бабушку. Я уже старенькая, косточки не те, давление скачет, ревматизм зверствует. А не дай Чехов я в темноте упаду и что-нибудь себе сломаю? Вот что ты будешь тогда делать? – припечатала меня бабуля тяжелой артиллерией.

– Ладно. Но ты все равно со мной пойдешь. Там же электричества отродясь не было, вот и посветишь фонариком.

Фонарь мы нашли, впрочем, он больше напоминал этакий мини-прожектор. Пристройку тоже нашли, она находилась в самом дальнем углу нашего немаленького участка. Мы туда на моей памяти действительно еще не заглядывали. А выглядело злополучное помещение как грубо сколоченный сарай. Электричество не проведено, что с крышей, тоже неизвестно. Наверняка все помещение украсила пыль и паутина. Хотя мне уже все равно, я и так весь грязью покрыт, пока домашние закрома разбирал, успел уделаться по самое не могу.