Прошло немало времени. Потянул северный жгучий ветерок. Охотники лежали без движения, зарывшись в снег среди тростников. Наконец за болотом залаяли собаки. Скоро послышалось сопение бегущих кабанов. На этот раз впереди мчались матки, секач, видимо, замыкал стадо. Стрела Гирра свалила переднюю. Получилась заминка, часть свиней бросилась в сторону. Стрелы с тонким свистом разили наповал. Секач уже точно знал, что имеет дело с людьми, и пролетел мимо без остановки. Ни одна стрела не коснулась его. Раненый вепрь не отступает, а вождь не хотел рисковать жизнью мужчин.

Такой удачной охоты не помнили родичи лесного племени.

Гирр всё рассчитал верно. Заранее заготовили и просушили смольё, навязали снопы тростника. Каждый охотник размахивал факелом, тесня стадо, и изредка поджигал вязанку тростника, создавая впечатление пожара.

…Стадо туров бежало к загону. Впереди выросла стена леса. Вожак замедлил бег и совсем остановился. Он вспомнил, что в лесу пожар особенно страшен. Но медлить нельзя: позади крутились огненные языки, ноздри щекотал отвратительный дым. Вдруг вожак уловил дыхание воды. Река? В ней спасенье! Бык без колебаний бросился в горловину загона, напирая друг на друга, ввалилось и всё стадо. Вожак оглянулся: в горловине, через которую он только что провёл туриц, пылал пожар, с треском и грохотом падали деревья. Глава стада готов на смертельную схватку за своих самок с любым врагом, но от красного зверя можно только убежать или залезть в воду. Бык полетел к реке, с минуту глядел с отвесной скалы, но прыгать в реку не решился. Повёл туриц вдоль берега, в дальний край загона, ища спуск к воде. Спуска не оказалось. Через мелкий чащобник вожак вломился в лес, встретив завал, попытался рогами и грудью проломить или расшвырять его. Вылетел на поляну, с разгону бросился на загон в другом месте… в третьем… Его рёв раскатами грома рокотал над рекой и лесом, тёмная громада мускулов таранила и таранила загон, и, казалось, никогда не будет этому конца… Но всё было напрасно. Великаны-деревья, переплетясь сучьями, не дрогнув выдерживали лобовой удар свирепого тура. Несколько раз он ранил себе бока, из разбитого надбровья сочилась кровь, но страшнее всего — надломил рог у самого основания. Бык звериным чутьём понял, что в следующую весну его прогонит из стада соперник. Вожак лишился главного — оружия, а безоружный вожак — не вожак.