Немного позже похмелье поутихло. Блейн сел и обнаружил перед собой бумажную тарелку с бутербродом и чашку какого-то темного напитка.

— Ешь, не опасайся, — сказал ему мужчина. — Они о нас хорошо заботятся. Я слышал, что на черном рынке сейчас за тело дают четыре тысячи долларов.

— На черном рынке?

— Парень, да что с тобой? Проснись! Ты что, не знаешь, что имеется черный рынок тел, точно такой же, как и открытый?

Блейн отпил из чашки темной жидкости, оказалось, что это кофе. Мужчина представился, звали его Рей Мелхилл, по профессии — механик-контролер с космолета «Бремен». Он был примерно одного возраста с Блейном, ладный, рыжеволосый, с курносым лицом и немного выступающими передними зубами. Даже в настоящем своем положении он не терял своего рода веселой уверенности человека, который знает — всегда что-то подвернется. У него была очень белая, покрытая веснушками кожа, не считая красного пятна на шее — результат старого лучевого ожога.

— Глупая голова, — сказал Мелхилл, — но мы три месяца сидели на астероидной транзитной линии, и я захотел повеселиться. И все было бы отлично, если бы я держался с парнями, но мы как-то разделились. Вот и сказался в какой-то собачьей конуре с подозрительной девчонкой. Она добавила мне капель в стакан, и я очутился здесь.

Мелхилл откинулся назад, сцепив руки на затылке.

— И это случилось именно со мной! Кто как не я всегда говорил парням — держите ухо востро! Держитесь в куче, говорил я им! Ты знаешь, то, что я помру, не так уж меня расстраивает. Жалко, что эти паразиты загонят мое тело какому-то старому жирному маразматику, чтобы он еще поползал по земле лет пятьдесят. Вот что меня добивает, так это мысль об этом жирном старикашке в моем теле. О Боже!

Блейн мрачно кивнул.

— Такова моя печальная повесть, — сказал Мелхилл, снова приободрившись. — А что с тобой произошло?

— Моя повесть довольно длинная, — сказал Блейн, — и местами немного неправдоподобная. Рассказать?

— Конечно. Времени хватит, я надеюсь.

— Отлично. Начинается она в 1958 году. Подожди, не перебивай. Я вел машину…

Закончив рассказ, Блейн откинулся на обивку стены и глубоко вздохнул.

— Ты мне веришь? — спросил он.

— Почему бы и нет? О путешествиях во времени уже давно говорят. Только они запрещены законом и очень много стоят. А ребята из РЕКСа ничем не погнушаются.

— И девицы тоже, — сказал Блейн, а Мелхилл усмехнулся.

Оба помолчали минутку, как старые приятели. Блейн спросил:

— Значит, они используют нас для тел-носителей?

— Такое дело.

— Когда?

— Когда пожалует клиент. Я тут уже неделю примерно. Любого из нас могут взять в любую секунду. А может, мы просидим еще неделю или две.

— И они просто сотрут нам сознание?

Мелхилл кивнул.

— Но ведь это убийство!

— Конечно, убийство, — согласился Мелхилл. — Но пока мы еще живы. Может быть, «голубые рубашки» нагрянут с облавой.

— Сомневаюсь.

— Я тоже. У тебя есть потусторонняя страховка? Может быть, хоть ты уцелеешь после смерти.

— Я атеист, — сказал Блейн. — Я в эти штуки не верю.

— Я тоже атеист, но только жизнь после смерти — это реальный факт.