Обход третьего островка показал, что он достоин изучения. Все условия, необходимые для жизни, были налицо. Для подробного изучения нового места прежде всего следует составить примерный план. Мера — шаг; дальние расстояния и высоты определяются на глазомер. Большой точности, конечно, не будет, но ориентироваться можно.

Проделав эту работу, я стал изучать на бумаге островок, уменьшенный в 2500 раз.

Как на таком островке отыскать с наибольшей вероятностью место поселения первобытного человека? Как правило, для стоянки нужны два условия: близость водоема с пресной водой и защищенное от ветров убежище. Такие места имелись в двух противоположных концах островка (рис. 1).

Сперва я пошел к ближайшему из этих мест. Шагая по прибрежным скалам, я заметил в трещине кусок красного кремня. Как он попал сюда?.. Необходимо было его извлечь из расщелины.

Скала круто обрывалась в море, но я понадеялся на свои галоши (резина по камню не скользит). Держась одной рукой за выступ скалы, я потянулся к щели. Внезапно камень под моей рукой обломился, я скользнул по скале и грузно бултыхнулся в морозные беломорские волны. Попав в водоворот, я пошел ко дну… К счастью, я не потерял сознания. Оттолкнувшись ото дна, я быстро поднялся на поверхность моря и стал судорожно плыть к выступу берега.

Процедура разведения огня и сушки одежды заняла много времени. Помня о кусочке красного кремня, я стал продолжать розыски. Водоем состоял из большого углубления в скале с порядочным запасом дождевой воды. Примерно в трех метрах от водоема, там, где оканчивалась скала, я нашел в трещине наконечник стрелы из красного кремня.

Помню восторг, охвативший меня при виде изящной стрелки с мелкой ретушью по краям, так красноречиво повествовавшей о бесследно исчезнувших людях, когда-то живших на этом островке. Раз найден наконечник, стало быть, есть надежда найти многое другое.

Затем явилось сомнение: а можно ли с уверенностью сказать, что эта стрелка относится к давней эпохе? Ведь лопари еще в XVIII веке пользовались каменными орудиями. Вот если бы я нашел стоянку, тогда вопрос разрешился бы.

Отмерив квадратные метры над предполагаемой стоянкой, я начал горизонтально срезать лопатой почву слой за слоем и перебирать пальцами каждый пласт. До тех пор, пока я не добрался до скалы, не было следа человека. Я с нетерпением выбрасывал землю.

«Неужели я ошибся? Ведь такое удобное место», — думал я.

Щуп (стальной прут для измерения мощности грунта) показал, что до скалы осталось 20 сантиметров. Следующий же срез лопаты обнажил культурный слой: зола, угли и глиняные черепки с белевшими пережженными костями…

Сидя на краю шурфа (пробной ямы), я медленно перебирал куски керамики[23]). Орнамент черепков своим узором говорил, во-первых, о приблизительной эпохе (2000–2500 лет) данной культуры, во-вторых, о связи ее с материком (Карелия и средняя Финляндия). Пережженные и благодаря этому сохранившиеся кости показывали, чем питался человек.

Этот пласт я уже не «подсаживал» лопатой, а разрыхлял особым совком. Угли, кости, черепки, но ни одного орудия…