— Почему?

— Потому что ты отправишься в ад!

Маша вскинула правую руку, и в лицо Солодову ударила струя стеклоочистителя из небольшого флакончика, который Мария сжимала в пальцах. Стеклоочиститель попал на дымящуюся сигару и вспыхнул. Огонь мгновенно перекинулся па щеки и подбородок Солодова. Не прошло и десяти секунд, как голова предателя превратилась в пылающий факел.

…Егор вновь отпрянул от аквариума. «Значит, Солодов выжил», — хмуро подумал он. Удивительно, насколько живучими бывают некоторые твари. И огонь их не берет, и падение с десятиметровой высоты не причиняет им вреда.

Будучи офицером СВР, этот мерзавец несколько лет сотрудничал с мафией, получая за это щедрое вознаграждение. Год назад, сбросив объятого пламенем Солодова с крыши особняка, Егор был уверен, что убил «крота». И вот он жив! И, судя по всему, неплохо себя чувствует. Стоит у окна и спокойно обозревает город, раскинувшийся до самого моря.

Воздух уже налился предвечерним золотом и побагровел. Меньше чем через час на город опустятся глубокие сумерки.

Егор взял пистолет наизготовку и снова выглянул из-за угла.

Солодов по-прежнему стоял у окна, а четверо парней в костюмах охранников резво обыскивали кабинет. Они рылись в двух высоких сейфах из шлифованного металла, доставали из него папки и пластиковые файлы, раскладывали какие-то бумаги на длинном стеклянном столе, разделяющем кабинет пополам.

Откуда-то издалека послышались возмущенные возгласы, а пару секунд спустя в кабинет ворвался хозяин — Борис Гехт. Замерев у двери, он уставился па роющихся в шкафах молодчиков и гневно крикнул:

— Что здесь происходит?!

Охранники остановились и неуверенно переглянулись.

Гехт двинулся на них черной тенью.

— Вы что, мерзавцы, — процедил он сквозь зубы, — забыли на кого работаете?

Солодов повернулся к Гехту, усмехнулся и громко сказал:

— Теперь они работают на меня. Продолжайте, ребята. Что касается вас, господин управляющей… Кстати, со мной не обязательно говорить на языке Шекспира, — проговорил он, переходя на русский. — Господни Гехт… Ой, простите, — Шеринг! Вы же по отцу Шеринг, а Гехт — по матери, я не ошибаюсь? Ваш папенька эмигрировал из Союза в шестьдесят седьмом. Он покинул одну семью, где у него был сын Игорь, и на новой родине, в Германии, завел себе другую, где родился сын Борис. Я могу рассказать вам всю вашу биографию шаг за шагом.

Гехт побледнел.

— Кто вы такой? — испуганно спросил он. — Что вам от меня нужно?

Солодов улыбнулся, оскалив белые зубы.

— Я представляю ту самую организацию, от которой в шестьдесят седьмом году бежал ваш папенька. Вернее сказать: более продвинутые ее ряды.

Гехт покосился на охранников, перевел взгляд на дверь, затем снова взглянул на Солодова и хрипло спросил:

— И что же тут забыли «продвинутые ряды»?

— Портовую квитанцию, — спокойно ответил Солодов.

— Я… Я не понимаю.

— Сейчас поймете. — Солодов нахмурился. — Сегодня утром из хранилища вашего банка в сторону порта уехал большой металлический контейнер.

Гехт натянуто усмехнулся, затем сделал шаг к столу, протянул руку к селектору, нажал на кнопку и быстро проговорил по-английски: