Он поднялся на холм — единственное, что выделялось на фоне бескрайних просторов травяного моря. В кронах невысокого дерева все так же, в своем гнезде, спала птица Кецаль. Только теперь она слегка подрагивала от холода и мороза.

И стоял поодаль камень. Простой и обшарпанный. Раньше на нем сидел Травес — Учитель и славный предок Хаджара. А теперь, у его подножья, закутавшись в черные хламиды, притаился Враг всего сущего.

Не бог, не человек, не демон и не дух.

Может — все вышеперечисленное сразу. А может и нечто другое.

Черный Генерал.

Его до того седые, что уже белые волосы, струились по потокам ветра и глубокий капюшон закрывал постаревшее лицо. Наверное, он не хотел показывать Хаджару, как сильно на него повлиял яд эльфов и уничтоженное наследие в Стране Ветра.

Что же — хоть что-то положительное во всем происходящем.

Черный Генерал, вернее — осколок его души, явно слабел.

— У меня нет времени на пустые разговоры, — сразу перешел к делу Хаджар. — если ты не заметил, там, — он указал на небо над своей головой. — твой подчиненный угрожает принцессе, от которой зависит моя, а, следовательно, и твоя жизнь.

Хаджар не видел, но, кажется, Враг улыбнулся.

— Ты стал старше, мой ученик.

Хаджар собирался было опять сказать, что он не ученик древнему монстру, но не стал. Это было бы пустой и бесполезной тратой времени.

— Опытнее, мудрее, но все еще не видишь правды за тенью лжи, которую тебе показывают другие.

— И что же за правду я должен увидеть, Черный Генерал? — когда-то эти два слова могли вывести первого из Дарханов из себя, но те времена уже прошли. — Очередной монстр из числа твоих подчиненных вот-вот…

— Я покажу тебе, мой ученик, — перебил Враг. — покажу то, что произошло на перевале Абха’Дуна и это будет мой тебе новый урок.

Хаджар не успел даже выругаться, как реальность вновь превратилась в разбитый калейдоскоп несвязанных между собой сцен чужого прошлого.

Он наклонился над ручьем. Маленькой, холодной змейкой тот струился меж оврагов и холмиков в пышном, летнем лесу. Ледяная вода коснулась его пальцев и он зажмурился от наслаждения. А уж когда она полилась по горлу и внутрь, разливаясь расплавленным льдом по всей груди…

Он поднялся и, привычным движением, проверил крепко ли сидит меч в ножнах.

Крепко.

Как и всегда.

Уже наклонившись, было, к ручью еще раз — чтобы взглянуть на свое отражение, он резко обернулся. Там, среди деревьев, с секирой на плече, стоял высокий воин. Ростом выше двух метров, а шириной плеч и того больше.

Его рыжие, густые волосы, были стянуты в несколько кос, которые сплетались в одну, еще большего размера. Она тянулась вплоть до самой талии, касаясь широкого пояса с металлическими бляхами. Кожаные штаны, заправленные в сапоги, сшитые из меха убитых воином животных.

Доспехов он не носил. Утверждал, что лучший доспех для воина — его собственная кожа и никак иначе. Броню великану заменяли разнообразные татуировки, покрывавшие весь его торс. На них были запечатлены сцены из героического прошлого.

Побежденные рыцари племен богини Дану. Поверженные демоны. Уничтоженные твари, живущие Межграниц. Или те боги, которым не повезло попасть под секиру. Её рукоять и лезвие чем-то напоминали соединивших руки и ноги мужчину и женщину.