Констанция Берин сидела уже в течение двадцати минут, ерзая в кресле и пытаясь вставить слово в разговор. Наконец она воспользовалась тем, что ее отец начал раскуривать трубку, и обратилась к Вульфу:

– Мистер Вульф… я… я, наверное, была ужасна сегодня утром.

Он взглянул на нее.

– Безусловно, мисс Берин. Я часто замечал, что большинство хорошеньких женщин, особенно молодых, не всегда способны управлять своими нервами и делают безрассудные поступки. Скажите мне, пожалуйста, когда вы чувствуете приближение такого состояния, неужели вас ничто не может остановить?

Она рассмеялась.

– Но это был не припадок. Я вообще не страдаю припадками. Я просто чуть не сошла с ума, когда они забрали отца в тюрьму, обвинив его в убийстве. Я же знала, что он не делал этого. И это в незнакомой стране, где я до этого никогда не была… Америка – ужасная страна.

– Ну, кое-кто может не согласиться с вами.

– Я полагаю, что… может быть, люди, живущие здесь… О, простите меня, я не имела в виду вас, мистер Гудвин… Я уверена, что вы очень любезны и что у вас отличная жена, и ваши многочисленные дети наверняка милы.

– Вот как? – взглянул на меня Вульф. – Кстати, как ваши дети, Арчи? Надеюсь, все в порядке?

– Отлично, сэр. – Я махнул рукой. – Мелинда немного кашляет, но это пройдет.

Берин вынул трубку изо рта и кивнул мне:

– Маленькие все хороши. Так же как и моя дочь… – Он пожал плечами. – Она хорошая девочка, но когда-нибудь доведет меня до сумасшествия… – Он опять наклонился к Вульфу. – Но вернемся к нашему разговору. Это правда, что мне сказали? Будто эти собаки будут держать нас здесь, сколько им вздумается? И это все из-за того, что Ланцио воткнули нож в спину? Я с дочерью собирался отправиться завтра в Нью-Йорк, а затем в Канаду. Получается, что я вышел из тюрьмы, но не свободен.

– Боюсь, что так. Вы намереваетесь успеть на ночной поезд в Нью-Йорк?

– Вот именно. А теперь они говорят мне, что никто не сможет покинуть это место, пока они не докопаются, кто убил эту собаку! Если мы будем ждать, пока этот слабоумный Толман…

– Вам не нужно будет ждать его, – изрек Вульф. – И слава богу. Я думаю, сэр, вы вполне можете собирать чемодан. К счастью, вам не пришлось ждать, пока Толман раскопал правду относительно этих соусов. Если вы хотите…

– Я мог бы вообще не выйти оттуда. Я знаю это. Я мог дождаться худшего. – Берин очень характерным жестом показал, как отрезают голову. – Я знаю, что спасен вами, и буду благословлять вас всю жизнь. Я говорил об этом с Серваном. Я сказал ему, что я ваш неоплатный должник, но что я человек чести и всегда расплачиваюсь с долгами. Я сказал также Сервану, что должен заплатить вам. Но он ответил, что вы не признаете плату. Он добавил, что вам уже предлагали деньги, и вы отклонили это предложение. Я понимаю и разделяю ваши чувства. И, поскольку вы здесь почетный гость…

Еще один стук в дверь не дал нам возможности услышать окончание дискуссии. Я так и знал, что в течение нескольких дней мой босс то и дело будет получать комплименты своей бескорыстности и прочее.

Прибыл Вукчич, и его приход, подобно другой пуле, влетевшей в окне, прервал собеседование о таких вульгарных вещах, как долг, плата и прочее. Он был нервозен, мрачен и расстроен. Вскоре после его прибытия Берин удалился.