– Нет, – отрезал пуштун.
– Вы уверены? Может быть, вы считаете, что прививки не от Аллаха – но Аллах запрещает самоубийство, а эта болезнь, от которой мы пытаемся вас спасти смертельна.
– Здесь нет никаких детей! – отрезал пуштун.
– Может быть, вы…
– Нет…
Пуштун – охранник грубо оборвал разговор, повернулся к ним задом и зашел в дом. Щелкнул замок на воротах…
– Он боится… – сказал Джеремайа.
– Дже! Давай в машину! – крикнул со своего места водитель.
Джеремайя полез в машину, следом за белой сучкой…
Афганистан. База ВВС США Баграм. Апрель 2011 года
Все произошло неожиданно – для всех.
В конце марта – их перебазировали на Баграм, в спецсектор базы, окруженный колючей проволокой. Там, за высоким забором – была построена точная копия какого-то здания, внешне довольно примитивного и уродливого. Это здание должно было располагаться не в Афганистане – в Афганистане не встретишь частного жилого здания с четырьмя этажами. Каждый день ночью – они отрабатывали самые разные варианты проникновения – с земли или с вертолетов, два раза даже парашютированием с самолета МС-130, а днем – если оставались силы, отрабатывали штурм. Внутри было темно, то, что имитировало окна, было заклеено черной бумагой. Обстановка внутри здания – каждый раз менялась, как в доме убийств[28]. Судя по этому – здание, которое им предстояло штурмовать, отсняли, но никто не бывал в нем и не знал, как оно выглядит внутри…
Авария произошла прямо на летном поле Баграма, буквально на первых секундах полета. Майор Клузевский, первый пилот вертолета – только успел поднять машину в воздух, как приборная панель вспыхнула красным – обе турбины, не отработавшие и половину ресурса – катастрофически теряли мощность. Майор передвинул селекторы тяги на чрезвычайную мощность, чтобы компенсировать потери и выиграть хотя бы несколько секунд на посадку – но турбины не слушались управления. Через секунду – вертолет рухнул с высоты футов сорок на бетонку…
Последствия были не катастрофическими. Никто не погиб, в основном переломы ног и у одного из штурмовиков подозрение на перелом позвоночника – его срочно, первым же самолетом отправили в Рамштайн. Будь это какая-то рядовая операция – особо страшного не было, просто заменили бы и персонал и вертолет и продолжали бы.
Но это была не рядовая операция. Из трех бортов, пригодных к работе остались только два – то есть запас стелс-вертолетов сократился до возможного минимума. Ситуация была столько серьезна, что контр-адмирал Бьюсак сел в первый же С17, отправляющийся в Афганистан, прихватив с собой нескольких специалистов, как фирмы Сикорского, так и оперативного штаба…
Афганистан встречал привычной пылью, запахом горелой самолетной резины и выхлопа турбин, подернутыми дымкой горами на горизонте. Многие из тех, кто служил здесь – больше всего помнили эти горы. Далекие, и в то же время донельзя близкие, они закрывали полнеба, словно говоря суетившимся у их подножья муравьям: вы уйдете, как ушли другие – а здесь все останется по-прежнему…
Стоявший у ангара военный полицейский проверил документы у всех, включая контр-адмирала, только потом нажал на кнопку, приоткрывая ангар. Контр-адмирал, технические специалисты и люди из местного штаба – зашли внутрь, где на пленке (чтобы не потерять ни частицы из обшивки вертолета), окруженный автоматической сторожевой системой с лазерными лучами контроля периметра – лежал потерпевший катастрофу вертолет.